Бульдозера вгрызаются в песок,
Он строится, как будто бы в сугробы.
Ах, лучше пулю дайте мне в висок,
Но землю я хочу увидеть, чтобы:
Тропиночка сверкает под ногой,
На варежку снижаются снежинки…
Маркшейдер говорит: «Слышь, дорогой,
Я пить тебе принес. Да не спеши ты!»
Лежу я под машиной и дышу,
И что-то совершается такое,
О чем я доложить не доложу,
Но что пропахло потом и тоскою,
Чего, как муху, не смахнешь с лица,
Что зябнет в сердце, как аккорд гитарный…
Маркшейдер говорит: «Держись, пацан,
Щас вертолет прибудет санитарный».
Прощайте, неумытая братва,
Пустыня — море. Встретимся на суше!
Газопровод наш Бухара — Москва
Пылает в перегретых наших душах.
Гремят, как невозможные басы,
Пропеллеров оранжевые пятна.
Восточная Европа, я твой сын!
Возьми меня, пожалуйста, обратно!
БЕЛЫЙ ПАРОХОДИК
— Здравствуй, белый пароходик,
Увези меня отсюда
В край, куда ничто не ходит —
Ни машины, ни верблюды,
Где кончаются концерты,
Не снимаются картины,
Где играют с чистым сердцем
Синебокие дельфины.
— Здравствуй, мальчик на причале,
Здравствуй, мальчик поседевший,
Расскажи ты мне вначале —
Что там в мире надоевшем?
Я один, по мне топочут
Ноги-ноги, грузы-грузы…
У спины моей хлопочут
Невеселые медузы.
— Что там в мире? Все как было,
Только ветры стали злее,
Только солнце чуть остыло,
Только вымокли аллеи.
Я один, по мне топочут
Ночи-ночи, муки-муки…
За спиной моей хлопочут
Ненадежнейшие руки.
— Грустный мальчик, до свиданья,
Не возьму тебя с собою.
Где-то слышатся рыданья
Над нелепою судьбою.
Размножает громкий рупор
Расфальшивые романсы,
И выходит с шуткой глупой
Человек для конферанса.
— Пароходик, мой любимый,
Что же ты сказал такое?
Не плыви куда-то мимо,
Я хочу в страну покоя.
Глупый мальчик, я ведь тертый,
Тертый берегом и морем,
Я плыву от порта к порту,
Я иду от горя к горю.
ПЕСНЯ-РЕПОРТАЖ О СТРОИТЕЛЯХ КАМАЗА
Ты пойми, что такое КамАЗ:
Это сотни ревущих моторов,
Это сотен ветров кутерьма
На широких прикамских просторах.
И стоит на виду всей страны
Город Набережные Челны.
Ты пойми, что такое КамАЗ:
Это парни — не парни, а боги!
Это вьюжная наша зима,
Это тяжкие наши дороги!
И трудом дни и ночи полны —
Город Набережные Челны.
Ты поймешь, что такое КамАЗ,
Если станешь к обочине тракта
И проедешь, товарищ, хоть раз
На машине с названием «вахта».
И далеко огни нам видны —
Город Набережные Челны.
Ты поймешь, что такое КамАЗ,
Если сердце твое не дремало,
Если здесь побеждал ты не раз,
И все мало тебе, и все мало…
Адрес подвига, адрес весны —
Город Набережные Челны.
МАЛЕНЬКАЯ ПОЧТА КАМАЗА
В переулке, вдоль садочков,
Где заборов размыкается кольцо,
Вот он, домик старой почты
С покосившимся от времени крыльцом.
Печь железная в сторонке
По причине ранней осени горит,
В узкой будке парень громкий
С кем-то, видно, очень близким говорит:
«Здравствуй, дорогая!
Как ты поживаешь там сейчас?
Здравствуй, дорогая!
Это я звоню тебе, КамАЗ!»
У крыльца пустует скрепер,
Два бульдозера уткнулись в коновязь —
Через годы, через степи
Их хозяевам понадобилась связь.
Ждут Одессу, ждут столицу
И неведомый Тюкалинск тоже ждут.
Свет огня бежит по лицам.
Сколько раз слыхали стены эти тут:
«Здравствуй, дорогая!
Как ты поживаешь там сейчас?
Здравствуй, дорогая!
Это я звоню тебе, КамАЗ!»
А за полем, недалеко,
Паруса домов восходят торопясь.
Там раскинулся широко
Посреди степных просторов наш КамАЗ.
Мчатся МАЗы, мчатся ветры,
И столбами ходят синие дожди,
Клонит ветер к окнам ветки,
Чей-то голос в проводок одно твердит:
«Здравствуй, дорогая!
Как ты поживаешь там сейчас?
Здравствуй, дорогая!
Это я звоню тебе, КамАЗ!»
В старой почте пусто стало,
Два бульдозера ушли, как корабли,
Гасит лампы сторож старый,
Будто гасит разговоры до зари.
Новый город с новой почтой,
С новой жизнью, с новым видом из окна.
Это правда, это точно,
Что отсюда даль высокая видна.
ТРИ СОСНЫ
Ах, какая пропажа — пропала зима!
Ну не гнаться ж за нею на север?
Умирают снега, воды сходят с ума,
И апрель свои песни посеял.
Ну да что до меня — это мне не дано:
Не дари мне ни осень, ни лето,
Подари мне февраль — три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.