«СПАРТАК» НА ПАМИРЕ
Однажды весной вдохновенной
В одной из московских квартир
Собрались совсем не худые спортсмены,
И речь у них шла про Памир:
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый увесистый я.
Отправлены разные грузы,
И ошский базар взял нас в плен:
Шурпа, помидоры, лепешки, арбузы,
Салол с белладонной, пурген…
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый усидчивый я.
Окончился путь некороткий,
Гора перед нами встает.
Присутствие чая, отсутствие водки —
Да разве тут трезвый взойдет?!
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый задумчивый я.
Мы вышли, отбросив сомненья,
Таща рюкзаки по жаре.
У каждого было особое мненье,
Как лезть нам по этой горе.
Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша
И самый настойчивый я.
Один уронил общий спальник —
Он в пропасть летел, как топор;
Другой молотком зашарашил по пальцу —
Но всех вместе радует спорт:
Аркашу, Алешу, Юрашу, Климашу
И даже, представьте, меня!
И были, сказать откровенно,
Помянуты в трудных местах
И белые горы, и дикие стены,
И общество наше «Спартак»
Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей
И самым воспитанным мной.
С горы мы пришли с синяками,
Тут жены нам «радио» шлют:
С такими, как вы, говорят, долбаками
Пускай уж другие живут —
С Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей
И с самым порядочным мной.
Мы приняли это как вызов,
Решили, что всё — нам пора
Остаться под видом обычных киргизов
И лазить всю жизнь по горам.
ЦЫГАНОЧКА
Я на рельсы выхожу,
На страну свою гляжу:
Где ж за гранью снежных зим
Есть открытый магазин?
Денег нету ни хрена,
Нет ни пива, ни вина,
Ни бутылочки пустой,
Ни кроватки на постой.
Вижу полдень, вижу день,
Вижу судьбы всех людей,
В запыленное окно
Вижу длинное кино.
Вот мелькают города —
Ярославль, Вологда.
Вот мелькают наши дни,
Как далекие огни.
Где же ждет меня жена,
Одинока и бледна?
Где ж найти такую грудь,
Чтоб в теньке ее вздремнуть?
Омск, Томск, Москва, Чита, Челябинск.
Омск, Томск, Москва, Чита, Челябинск.
РАССКАЗ ЖЕНЩИНЫ,
или Случай у метро «Площадь Революции», перешедший в случай на 15-й Парковой улице
Он за мною, видно, шел,
Взял за локоть: «Слушай, Люся,
Будет очень хорошо,
Я живу в отдельном люксе».
У него усы густы
И глаза, как две букашки,
И виднеются кусты
Из-за ворота рубашки.
Я не Люся, говорю,
А зовут меня Тамара,
И такого не терплю,
И такие мне не пара…
Десять лет варила суп,
Десять лет белье стирала,
Десять лет в очередях
Колбасу я доставала,
Десять лет учила я
Сверхсекретное чего-то,
Десять лет сидела я
У окошка на работе,
Сердце стачивая в кровь,
Десять лет дите растила —
Что ж осталось на любовь?
Полтора годка от силы.
Не смутился он ничуть,
Только глазом гладит платье:
«Я за вечер заплачу,
Сколько за год тебе платят».
Я играла в мяч ручной
За спортивные награды,
И была я центровой,
И бросочек был — что надо.
Я авосечку-суму
Из руки переложила,
Кавалеру своему
Меж букашек засветила!
Мне до «Щелковской» метро,
А от «Щелковской» — автобус,
А в авоське шесть кило
Овощных консервов «Глобус».
Открываю тихо дверь —
Дочка долбит фортепьяно,
Ну, а мой любимый зверь —
Он лежит, конечно, пьяный.
Снять ботиночки с него,
Не тревожа, постаралась,
От получки от его
Трешка мятая осталась.
На плите чаек стоит,
Дочка сладко засыпает,
За окном моим ГАИ
Громко частников ругает.
Глянешь в телик — дым и чад:
Поколенье молодое —
Все с гитарами, кричат,
Как перед большой бедою.
Убрала я со стола,
Своего пригрела Пашку…
Все же мало я дала
Тому гаду меж букашек.
НАСТАНЕТ ДЕНЬ
Если изумрудную долину
Речкой разделить наполовину,
Вкруг поставить горы
И открыть просторы —
Будет юго-западный Памир.
Здесь красивы горы и опасны,
Здесь ходил Лукницкий и Некрасов,
Этот день вчерашний
Стал немного нашим,
Как и юго-западный Памир.
Так редки здесь белые палатки,
Здесь что ни вершина, то загадки.
Здесь нужны фигуры,
Здесь не шуры-муры —
Это юго-западный Памир.
Ты всего нам выдал понемногу —
Горы, солнце, песню и дорогу,
Выдал нам удачу
И друзей в придачу
Этот юго-западный Памир.
Настанет день, растают горы за горами,
Но мы тебя от этой участи спасем.
Настанет день, но ты не расстаешься с нами —
О наш Памир!
Как в рюкзаке, тебя в душе мы унесем.