Друг-турист, не забудь,
Уходя в дальний путь
И лыжню пролагая в снегах, —
Если время придет,
То в опасный поход
Ты вот так же пойдешь на врага!
ПРОЩАЛЬНАЯ
В облаках стоят вершины,
Грозные в снегу.
По ущельям и долинам
Ручейки бегут.
Хорошо нам петь с тобою
В предвечерний час.
Уезжаем, уезжаем,
До свиданья, наш Кавказ!
Далеко от института,
Где шумит прибой,
Мы окончили маршруты
И спешим домой.
Но сегодня нам взгрустнулось
В предвечерний час.
Мы уходим, мы уходим,
До свиданья, наш Кавказ!
Отшумят зимы метели,
Вьюги отшумят,
И весенние капели
Снова зазвенят.
На московские просторы
Ляжет свет луча,
И потянет снова в горы
Этих парней и девчат.
В путь далекий по перевалам,
В путь далекий к снегам,
В путь далекий по диким скалам
И по солнечным горам.
До свиданья, родные горы,
До свиданья, наш Кавказ!
Уезжаем, но к тебе вернемся скоро,
И вернемся не раз!
СЛЕЗА
Исходная песня — народная:
А, стало быть, скатилася слеза.
А, стало быть, на горючий, на песок.
А, стало быть, лежала та слеза.
А, стало быть, пока дворник не пришел.
А дворник, стало быть, в новенькой рубашке.
А дворник, стало быть, с новенькой метлой.
А дворник, стало быть, песни распевает,
А дворник, стало быть, и подмел слезу.
Городской комсомольский поэт-лирик: «Слеза молодежная»
Пускай слеза скатилася, пускай.
Мы едем, едем, едем на Алтай.
Мы едем, едем сеять и пахать.
Нам время строить, а слезе лежать.
Рубахи новой, дворник, не жалей,
Прощальную тоску метлой развей.
Слезу на сто процентов подмети —
У нас с тобой широкие пути.
До свиданья, бабушка,
Не горюй и не грусти,
Перед тобой широкие пути.
Деревенский поэт-лирик: «Слеза колхозная»
Скатилась укрупненная слеза
В колхозный переполненный амбар.
Твои, твои лучистые глаза
Для комбайнера ярче всяких фар.
Мою любовь в округе каждый знает,
Звезда на новой кофточке у ей.
Девчата где-то песни распевают,
Имеют, стал-быть, много трудодней.
СНОВА В ТУРГРАДЕ
Городок за озером вдали,
И леса торжественно стоят.
Хорошо, что снова мы пришли
В знаменитый песнями Турград.
И не только песнями, друзья!
До сих пор забыть я не могу,
Как трудилась дружная семья
Вот на этом самом берегу.
И опять знакомый уголок.
Над лесной поляной реет флаг.
Где б еще тебя я встретить мог,
Мой товарищ, ленинец, земляк?
Но, конечно, это не конец
Нашей дружбе, крепкой с давних пор.
Эй, дружок, подкинь еще дровец!
Разгорайся ярче, наш костер!
Всю бы жизнь я здесь прожить готов,
Чтобы вечно были мне видны
Синева задумчивых лесов,
Голубой простор моей страны.
Ю. КИМУ
Говорим: поэт. Представляете — Пушкин.
Великий такой. Немного курчавый.
В Михайловской роще стоит на опушке
И смотрит вдаль величаво.
Правильно. Был товарищ такой.
Девятнадцатый век. Начало.
И все поэты вокруг него —
Как лодочки у причала.
Был Маяковский. Так. Хорошо.
Асеев — тоже неплохо.
Тихонов. Уткин. Межиров пришел.
Стоп, стоп! Тут другая эпоха.
Когда отсвистели гражданские пули,
Прошляпили знатоки:
У нас в Союзе родился Юлий,
Не Цезарь — а все же Ким.
Сейчас девятнадцатая весна
Греет ему глаза.
Сидит молодой поэт у окна
И видит такой пейзаж:
Косой забор. Дальше — лужи.
Еще подальше — завод.
Весна, разумеется. Время под ужин.
Наш пятьдесят пятый год.
И вот, услаждая поэта взор,
Пишет его рука:
«Весна набрела на косой забор,
Пробравшись по ручейкам.
Стекает вода с забора того,
Журчит, не умолкает…»
Да слушай, поэт, душа с нее вон —
Да пусть себе стекает!
А вот завхозу мало забот,
Что вор запчасти уносит.
И очень плохо, что тот забор
Стоит не прямо, а косо.
И очень плохо, что, обожая розы,
Афоризмы и философские разговоры,
Мы не хотим помочь ста завхозам
Починить сотню заборов.
Стишок писануть в дневничок Наташе
Может каждый, извиняюсь, дурак.
А в настоящей работе не скажешь:
Я маленький — чур-чура!
Рабочий работает. Повар варит.
Кондуктор рвет билет.
А чем занимаетесь вы, товарищ?
— А я… я поэт!
Старо, дорогой. И тема стара.
Никакие мы не певцы.
Хочу, чтоб поэт выдавал на-гора
Гигантской работы слова-образцы.
Чтоб приходили к его словам,
Как за советом в обком.
За это борюсь. И предлагаю вам
Бороться.
Делом.
Стихом.