Вы не делегат съезда писателей РСФСР?
Я через некоторое время напишу Вам более обстоятельное письмо — о материалах, которые мне хотелось бы получить от Вас дополнительно к Вашим очеркам, — для выступления на съезде или для письма в ЦК, не знаю еще, в какой форме все это выльется. А сегодня мне хотелось Вам написать просто несколько слов, пожать Вам руку, крепко Вас обнять.
Не вешайте носа!
А. Г. Меркулову
10/IX 1958
Дорогой Андрей!
После поездки в Арктику, прямо скажу, я ожидал от тебя большего. «Право командира» на самом деле повторение пройденного. Причем рассказ слабее, чем «Всегда в полете». Я не согласен с теми читателями рассказа, которые говорят, что Мослаков получился у тебя монументальной фигурой. Внешне — да, выписан он хорошо, запоминается, а душевных его устоев я не увидел, не почувствовал.
Да и почему тебя вообще так тянет на всякие «аварийные случаи»? Это уже вызывает досаду.
И почему ты интереснее, больше, полнее и охотнее рассказываешь о своих наблюдениях, чем излагаешь их на бумаге? Задумайся над этим. Может быть, тебе надо бы меньше рассказывать, чтоб не расплескивать прежде времени то, что носишь в душе, а больше думать над бумагой, в одиночку!.. Такой процесс работы, конечно, скучноват и труден, не то что беседы с друзьями, но это единственно верный процесс.
В Москву пока не еду, театр не вызывает. Значит, еще не нужен им там. Увидимся, вероятно, когда ты вернешься. С Делюсиным встречался, говорил?..
Рассказ остался у меня. Если нужен — напиши, вышлю. Пиши еще, другое!
М. Н. Мазанову
6/I 1959
…На Ваши «музейные» вопросы отвечаю: в Армавире я жил с февраля 1935 года по сентябрь 1938 г. Был я там сначала в качестве корреспондента «Молота»; потом «Колхозной правды», а затем, после того как меня выперли из «Колхозной правды»… меня взяли на работу в «Армавирскую коммуну». Там я был в 37–39 гг., а затем перешел в «Большевик» и переехал на жительство в станицу Родниковскую, числился собкором по Курганинскому району.
Н. И. Глушкову
13/II 1959
Поражаюсь, как Вы докопались, что «Прасковья Максимовна» «зачата» Ярошенчихой в колхозе им. Менжинского. Да, так оно и было. Но неужели она меня помнит? Я ведь тогда был безвестным корреспондентом «Большевика», да и посидели мы с нею всего один вечер, она плакала и, собственно, ничего связного и не рассказала мне о своих трудностях. Кажется, я ничего и не написал в газете о ее звене «фактического». Как она меня могла запомнить? Прямо какая-то фантастика!..
Л. И. Иванову
3/III 1959
…С кукурузой и у нас такая же история, как у вас. Хвастались, что заготовили силоса на 2 года, а сегодня уже много районов без кормов.
Что-то нужно делать, что-то писать, просто матом, — об этом очковтирательстве. Но кто напечатает? Или опять садиться за докладные?..
К. М. Симонову
21/III 1959
…Посылаю тебе ту пьесу, что ты печатал в «Новом мире». Хочешь — посмотри, какой она приняла окончательный вид при доработке. Пьеса, если помнишь, была жестоко разругана Дорофеевым в «Литературке».
Курский театр поставил пьесу. Премьера была в начале февраля, сегодня прошел уже десятый спектакль. Большой, настоящий успех. Правда, пришлось самому посидеть месяц на репетициях. Главным образом, изгонял всякую «театральность» и добивался реализма. Добился. Зрители — разные, и городские и колхозники, — принимают спектакль очень горячо…
…Многое я дотянул в пьесе. А из статьи Дорофеева взял несколько абзацев и вложил их в реплики Лошакова, усилил образ. Спасибо критику!
М. Н. Каминскому
9/VI 1959
…Твои намерения — взяться по-настоящему за перо, когда перестанешь держаться за ручки управления, — весьма приветствую. Буду помогать тебе всем, чем смогу. На моих глазах есть несколько примеров, когда люди, много пожившие, много повидавшие, начали писать уже в зрелом возрасте, и — успешно. Чувствую, что главная форма помощи тебе — это заставить тебя писать. Пиши сам, без соавтора, десять раз рви, десять раз начинай заново. А потом посмотрим, что получится.
Но пока ты еще летаешь. Это разговор, так сказать, о будущем…
Н. И. Глушкову
22/ VI 1959
Дорогой Николай Иванович!
Спасибо за телеграмму, за поздравление с днем рождения, 55 лет — это не так уж весело, но все же лучше, чем 55 лет со дня смерти.