Радостно, когда в литературу приходит новый, свежий, сильный талант. Сейчас, когда уже ясно, что Т. Журавлев автор не одной повести, можно полным голосом говорить об его интересном творчестве.
Тихон Журавлев жил и живет в среде рабочих людей, где просто и требовательно, без лишних умилений и восхвалений, судят о писателях. Он работал после демобилизации и крепильщиком в шахте, и, напечатав уже первую повесть, штурвальным на комбайне.
— Книгу, говоришь, написал? Напечатали? Хвалят? Ну что ж, раз взялся книги писать — надо хорошо писать. А как же иначе? Тот хорошо уголь рубает, тот хорошо дома строит, тот хорошо землю пашет. А тебе дан талант сочинять — пиши хорошие книги. А плохо напишешь — скажем: не за свое дело взялся.
Живя среди простых тружеников, не зазнаешься, не возомнишь себя «жрецом искусства». Всюду у нас, на заводах и в колхозах, много художников своего дела, чей труд — настоящее, большое искусство. Стыдно перед ними подкачать.
Нельзя пересказать здесь подробно содержание новой повести Т. Журавлева, да и нет в этом необходимости. Задача рецензии — обратить внимание читателей на нее, посоветовать прочесть «Комбайнеры» всем, кто любит правдивые художественные рассказы и повести о современной колхозной деревне.
Тема повести — трудовые будни, быт, мысли, чаяния рабочих одной МТС, их совместная с колхозниками борьба за лучшее завтра. И еще — как и бывает в жизни — есть в повести и любовь, и ревность, и дружба, и суровая товарищеская критика, и взаимовыручка. «Производственные процессы» — как иногда называют у нас совершенно необходимые в литературных произведениях о деревне картины колхозного труда — не заслоняют человека. На первом плане — люди, их чувства, мысли, страсти, ошибки, трудное исправление ошибок. Если бы речь шла только о машинах, повесть называлась бы «Комбайны». А она называется: «Комбайнеры». О людях.
Главный герой повести — Федор Кадыров, лучший комбайнер МТС. Кадыров — не рекордсмен. Это новый тип передовика, думающего о конечных результатах, а не только о блестящих показателях «на сегодняшний день». Настоящему передовику не страшно иногда покрасоваться и на последнем месте на «Доске соревнования», если он твердо уверен в конечной победе своих принципов.
Скупыми точными штрихами выписан Кадыров. Как будто бы ничего особенно громкого и не совершает он, и говорит мало, как-то даже прячет, замыкает свой внутренний мир от других, грубоват внешне, тяжел характером, а чувствуешь, видишь красоту его души, государственную широту ума, неуемную заботу о том, чтобы и МТС работала лучше, и колхозам было больше пользы от работы МТС, и чтобы личные судьбы колхозников, обездоленных войною вдов, устроились как-то к лучшему. Большой потолок у этого человека. Дорастет он со временем до директора МТС, а может быть, и до секретаря райкома.
А вокруг молчаливого, угрюмоватого Кадырова в повести — близкие, дорогие ему люди, родное село, земля, колхоз. Жена Кадырова Наташа, учительница Магинур, комбайнер Карев, колхозница Шура — это не просто литературные персонажи, это живые люди, и родственные друг другу своей советской душой, и не похожие друг на друга. Рукою художника вылеплены образы этих людей. Перелистываешь страницы и погружаешься с головою в подлинную сегодняшнюю колхозную жизнь.
Очень хороши у Журавлева пейзажи. К месту, под настроение. Нет у него в повести ничего лишнего. Автор не думал о том, как бы нагнать в книгу для листажа побольше всякой всячины. Видимо, думал: как бы короче, на двух-трех страничках высказать то, что вынашивал много дней и ночей.
Есть, конечно, в повести и изъян. Хотелось бы, например, видеть в свихнувшемся рекордсмене-комбайнере Фатьямове более сложный образ. Ведь не был же он черствым, бездушным честолюбцем с первых дней работы на комбайне? Надо полагать, поднимался он впервые на «капитанский мостик» С хорошими чувствами, с искренним желанием не славу себе стяжать, а послужить во всю силу делу колхозного строительства. Что его испортило? Что в нем осталось дорогого? Где залог тому, что человек этот может быть спасен? Иначе, если он законченный сукин сын, пустышка, мыльный пузырь, — стоит ли за него бороться? И за что любит его, такого, учительница Магинур? Надо бы Журавлеву, при издании повести отдельной книжкой, еще подумать над Фатьямовым, что-то дорисовать в нем.