— Вперед! — скомандовал князь. — Покажем этим негодяям, что мы их не боимся!
Едва только путешественники выехали из ворот, как по дороге из села показался Черни-Чаг. Завидев князя и его людей, он весь вспыхнул от злобы и, забыв всякую осторожность, крикнул своим людям:
— Чего вы зеваете! Запирайте ворота! Живо!..
Услыхав эти слова, князь дал шпоры коню и решительно подскакал вплотную к перевозчику.
— Что? — грозно крикнул он. — Что это значит?! Да разве ты смеешь помешать нам уехать, когда нам вздумается?.
Голос его дрожал от бешенства.
Перевозчик понял свою ошибку и тотчас поспешил исправить ее.
— Как, ваше сиятельство на коне, в такое время? — воскликнул он с самым неподдельным изумлением. — Верно, мухи доняли вас… Ну, я и приказал закрыть ворота…
При виде такой наглости князь подумал, что лучше оставить дело так, как есть. Быть может теперь, когда замысел его не удался, перевозчик побоится открыто выступить против них и объявить себя сторонником Ивановича, а потому молодой князь, сделав вид, что поверил Черни-Чагу, сказал:
— Если так, то нам надо извиниться перед тобой, старик, что мы так внезапно вынуждены покинуть твой гостеприимный кров! Но мы только что получили вести, которые заставляют нас сейчас же продолжать путь!
— Помилуйте, ваше сиятельство, вам ли передо мной извиняться?! Ваша воля, оставаться или уезжать… Оно, конечно, жаль, что вы нашего хлеба-соли не откушали… Но, видно, не судьба…
— Да, на этот раз никак нельзя; но на обратном пути мы твоего хлеба-соли отведаем, а теперь прощай!
Князь пришпорил коня и выехал со двора, а за ним последовали и остальные. Черни-Чаг раболепно поклонился господам, а затем, злобно хмурясь, прошел в избу.
Руководимые Захаром, наши путешественники в ту же ночь добрались до лагеря Митьки, где все до последнего обмотали свои лица черными тряпками, как Черные Всадники. На наскоро созванном совете ввиду необычайных обстоятельств решено было немедленно атаковать монастырь, прежде чем Черни-Чаг успеет известить Ивановича о случившемся.
И спустя несколько минут маленький отряд Черных Всадников, мнимых и действительных, несся уже по направлению к развалинам монастыря.
XXIII
А ДЖИЛЬПИНГА ВСЕ ЕЩЕ НЕ БЫЛО. ЧТО ЖЕ делал этот благородный лорд в то время, когда его друзья шли навстречу опасности?
Не беспокойтесь, читатель, Джон Джильпинг не посрамил своего имени.
Благополучно возвратившись в село вместе с Томом, он терпеливо выждал, пока пронесся ураган, чуть было не погубивший его друзей, а затем, взяв опытного проводника, направился прямым путем к перевозу.
Целебная мазь из бараньего сала, яичных желтков и каких-то трав оказала благотворное влияние на поврежденные части тела британского подданного; последний значительно повеселел и, взобравшись на спину возлюбленного Пасифика, не спеша двинулся в путь.
Первую ночь пришлось ночевать в открытой степи, и Джильпинг уснул сном праведника в своей маленькой походной палатке, но каково было его изумление, когда, проснувшись поутру, он обнаружил, что его проводник исчез!
Однако, вспомнив, что в Австралии с ним и не то еще бывало, храбрый британец не пал духом, а, плотно позавтракав припасами из своей дорожной сумки, развернул карту уральских степей и с помощью своего компаса точно определил направление, по которому они должны были следовать, чтобы добраться до перевоза.
Но на этом их приключения не закончились.
Они успели уже довольно далеко отъехать от последней стоянки, как вдруг Том, немного отставший, указал мистеру Джильпингу на что-то видневшиеся вдали.
— Что там такое? — спросил Джильпинг. — Что тебя так напутало? — и вдруг сам чуть не остолбенел от ужаса: три громадных косматых медведя быстро приближались к ним, тихо ворча и мотая своими косматыми головами.
Том в испуге взобрался на вьючную лошадь и ускакал в степь. Пасифик же насторожил уши и скорее с любопытством, чем со страхом, уставился на медведей.
Не успел Джильпинг опомниться, как все медведи были уже около него; он инстинктивно поднял свой кларнет, который был у него в руках, и вдруг медведи, находившиеся уже в нескольких шагах от него, поднялись на задние лапы и встали, точно солдаты на часах. Тогда Джильпингу пришла в голову гениальная мысль: он поднял к губам свой кларнет и принялся наигрывать шотландский национальный танец; медведи немедленно пустились в пляс, соразмеряя свои движения с темпом танца.