Помощник начальника полиции до сих пор не мог собрать никаких доказательств против де Марсэ и упорно отказывался верить в невиновность последнего; но преднамеренное молчание, которое хранил де Марсэ с редким упорством в гостиной префекта полиции, внезапно открыло ему глаза, и Люс уже почти более не сомневался, что перед ним стоит негодяй, которому он обязан разорением и бесчестьем своей семьи, тем более что случай с бриллиантом возбудил в нем сильное подозрение в причастности судьи к гнусному убийству начальника полиции.
Назначенный наконец на пост, которого так долго добивалось его честолюбие, Люс был сейчас особенно счастлив потому, что эта должность давала ему возможность добраться до первоисточника того гнусного заговора, который был составлен против его брата и участникам которого удалось благодаря чьему-то могучему влиянию, несмотря на все розыски, все-таки замести свои следы. Затем, он так долго верил в беспристрастное решение суда, что только необъяснимое поведение его старого друга де Марсэ могло вызвать подозрение, что уважения к решению правосудия у него давно уже нет.
Странное дело, враги Люса решили не допустить его кандидатуру на пост начальника полиции, когда эта должность была вакантной, и в то же время прежде, нежели они узнали об этом, неосторожность злейшего из них и порыв великодушия де Вержена сделали то, что Люс получил власть тем более опасную, что она соединялась почти с бесконтрольной свободой действий. Де Марсэ прекрасно понимал опасность подобного назначения, но решение его зятя было принято и исполнено так быстро, что у него не было времени воспротивиться этому. Однако после ухода Люса он дал себе слово употребить все свое влияние на де Вержена, чтобы заставить его отменить свое решение; со своей стороны, Люс, читавший мысли своего противника, поспешил откланяться, чтобы скорее пойти, бросив все дела, и поместить приказ о своем назначении в официальной газете, печатавшейся каждую ночь, и сделать таким образом отмену приказа уже невозможной. Это странное положение двух людей, тридцать лет назад расставшихся самыми искренними друзьями и затем встретившихся врагами, послужило началом той таинственной и мрачной драмы, которая описывается на этих страницах.
Расставшись, оба врага уже не сомневались в своих взаимных чувствах; оба были убеждены, что борьба начнется немедленно, борьба безжалостная, беспощадная, и оба спешили нанести первые удары.
Но возвратимся к нашему рассказу.
Назначение Люса прекратило всякие споры, и новый начальник полиции безопасности получил от префекта приказ пустить в дело лучших сыщиков, не жалеть ни их, ни самого себя, лишь бы напасть на следы убийцы Фроле.
Обыск в здании префектуры и объяснения, происходившие в гостиной префекта, заняли гораздо меньше времени, чем это можно было подумать сначала. В тот момент, когда новый начальник полиции безопасности уходил от де Вержена, последний сделал ему знак следовать за собой в кабинет. Там, предварительно уверившись, что никто не может их слышать, префект указал ему на кресло и начал взволнованным голосом:
— Ну вот, Люс, ваше заветное желание исполнилось, но я боюсь, как бы ваше назначение на так давно желанный пост не означало опалу для меня!
— О! Господин префект! За справедливость, которой я жду более пятнадцати лет?
— Вы меня не поняли, Люс, дайте мне объяснить это. Мне нечего бояться за ваше назначение, хотя этот пост крайне завидный, но против вас — многие влиятельные лица… назову только одного из ваших врагов, герцога де Жерси…
— Председателя Законодательного Корпуса?
— Его самого. Хотя и очень сильное влияние было пущено в ход уже заранее с целью вас обойти, но я уверен в поддержке министра. Не далее как дней восемь тому назад, после нашего последнего дела, в котором вы имели такой блестящий успех, тогда как полиция всей Европы не могла ничего поделать, он сказал мне, что, во избежание всякого соперничества, решение об отставке Фроле, которое я принял бы в надлежащий момент, должно быть одновременно и решением о вашем назначении, которое он назвал актом восстановления справедливости. Вы видите, мой дорогой Люс, что мне нечего бояться факта вашего назначения. Только вот вы не знаете, что положение мое и даже моей семьи сильно поколеблено.