Ставка была назначена в триста тысяч франков — как раз та сумма, в которой нуждался де Марсэ, — разделенных на две партии. Первая же партия, в сто тысяч франков, была выиграна графом де Марсэ. Надеясь выиграть и вторую, он удвоил ставку и проиграл; это раззадорило его еще больше, он «зарвался», как говорят игроки, и, уже не соображая, продолжал удваивать ставки, а счастье все отворачивалось от него. Еще партия — и он проиграл ровно миллион франков!
— Не хотите ли продолжать? — по-прежнему хладнокровно спросил его счастливый игрок. — Я поверю вам и еще «на запись»!
— Нет, довольно! — отвечал несчастный заместитель прокурора, вставая из-за стола. — К двенадцати часам дня вам будет уплачено, герцог! — И он ушел, шатаясь как пьяный.
Мануэль и Даминар обменялись торжествующим взглядом.
— Один есть! — пробормотал де Кастро.
Поль еще не успел сделать и десятка шагов по улице, держа шляпу в руках, чтобы освежить пылающую голову, как почувствовал, что кто-то фамильярно схватил его за руку. Он быстро обернулся: это был Мануэль де Кастро.
— Нехорошо, мой дорогой Поль, — проговорил последний с дружеской улыбкой, — нехорошо забывать о своих друзьях в минуту страданий!
— Это правда, я страдаю! — отвечал де Марсэ, в душе которого блеснул луч надежды, когда он вспомнил те предложения своих услуг, о которых несколько часов тому назад говорил ему Мануэль.
— Вот именно, когда человек страдает, тогда-то он и должен питать доверие к тем, кто его любит. Ну, успокойтесь, я понимаю ваше положение. Вы не хотели бы просить у ваших родных сразу такую большую сумму, не так ли? Так вот, идите к себе домой, велите себе сделать ванну, отдохните, затем приходите ко мне в десять часов, и я вам одолжу эту сумму на какое угодно время.
— Ах, мой дорогой! — отвечал молодой человек, с чувством пожимая ему руки. — Вы спасаете мне жизнь; мне достаточно будет нескольких месяцев, чтобы вернуть вам все. Спасибо! За несколько часов мне было бы невозможно достать целый миллион!
— Так решено, в десять часов, — повторил португалец своим мягким и звучным голосом, повернувшись к дому д'Альпухары.
Обрадованный де Марсэ сел в проезжавший мимо фиакр и велел везти себя домой. Ровно в десять часов он явился в отель де Кастро.
— Ах! Какое несчастье, господин, — сказал ему привратник. — Господин де Кастро, пробуя сегодня утром револьвер, нечаянно выстрелил и сильно поранил себе правую руку. К счастью, напротив живет доктор, который и поспешил перевязать ему рану, а то бы я не знаю, чем это все кончилось, ведь он мог потерять много крови. Господин де Кастро лежит теперь в постели и не велел никого пускать к нему, за исключением вас!
Во время этого разговора, в продолжение которого несчастный де Марсэ чувствовал, что им попеременно овладевает то ужас, то вновь надежда, подошел спустившийся на звонок негр, настоящий Геркулес, пользовавшийся полным доверием Мануэля, и сделал де Марсэ знак — так как он был немой, — что его господин ждет гостя. Де Марсэ вздохнул свободно.
Мануэль де Кастро полулежал, откинувшись на подушки, в постели с забинтованной правой рукой; протянув гостю левую руку, он сказал:
— Это пустяки, мой друг; доктор сказал, что у меня останется лишь едва заметный шрам на руке. Но могло быть и хуже: пуля снесла у меня с головы шляпу; на один дюйм пониже — и она раздробила бы мне череп.
— Ну, слава Богу, — сказал, весь бледный, де Марсэ, — я думал, что рана гораздо опаснее!
— Как я рад вас видеть! — продолжал Мануэль. — Мне уже стало скучно лежать одному в постели. Кстати, я сейчас избавлю вас от тех хлопот, которые так занимают теперь вашу голову. Этот проклятый инцидент не дает мне возможности писать, но вы это сделаете за меня. Возьмите, пожалуйста, мою чековую книжку, которая лежит вот на этой этажерке.
— Вот она! — ответил довольный де Марсэ, передавая ему книжку.
— Нет, возьмите ее сами. Садитесь за этот маленький столик, на котором имеются все принадлежности для письма.
Де Марсэ машинально исполнял все, что ему приказывали.
— Так, — продолжал португалец, — хорошо! Какую же мы сумму проставим?