Таня. Я окончательно обжилась на заставе, чувствую себя как дома и всех узнала…
Софья. За три дня ты всех узнала? Не торопись, дорогая. Наши командиры месяцами людей изучают, а тебе за три дня все открылось. Возьми вот Кулькова… ты с ним, кажется, сдружилась?
Таня. Не только с ним. Мансуров еще, Шатров, Солонкин…
Софья. Хорошо. Мансуров у нас знаменитый снайпер. Кульков редкий следопыт. Мансуров стихи сочиняет, Шатров артист. А Солонкин, тот по всей своей натуре колхозник. Не думай, что это деревенщина. Он на заставе комсомольский организатор, ты ведь и не знаешь, что он тебя может просто удивить по вопросам ленинизма.
Таня. Солонкин? Никогда бы не сказала!
Софья. Что мы знаем про этих людей? Михаил и Черкасов мне как-то сказали, что Кульков — это истинный тип героя-бойца. Истинный тип. Куда выше?.. А сказала бы ты, глядя на Васю Кулькова: «Ну, вот герой!»
Входит Кульков с бумагой и карандашом. Озабочен.
Письма домой пишешь?
Кульков. Нет. Корреспонденцию в газету пишу и никак не напишу. Может, на воздухе будет легче.
Софья. А ты отложи. Сейчас не выходит — завтра получится.
Кульков. Да я уж и так откладывал. Ребята серчают.
Таня и Софья идут.
Софья Андреевна, я вам потом прочту, что получится.
Софья. Приходи, прочтем.
Таня. Соня, я тебе начинаю завидовать!
Софья. В чем же?
Таня. Для всех ты необходима, и все тебе стараются сделать приятное. Откуда у тебя такой талант?
Софья. Какой там талант? Не жила ты на заставах… Ладно! Будешь переодеваться?
Таня. Буду.
Софья. Пойдем, а то некогда.
Обе уходят. Кульков устроился на краю стола. Мучительно думает. Входит Солонкин. Ревностно наблюдает за приятелем. Потом появляется Мансуров. Он ввинчивает лампочки в китайские фонарики. Наконец входит Шатров с гитарой. Сел. Играет.
Шатров (нюхает воздух). Азиз!
Мансуров. Чего?
Шатров. Чем с кухни пахнет?
Мансуров (понюхал воздух). Молодой козой.
Шатров. Жаркое или шашлык?
Мансуров. Нет, не шашлык.
Шатров. Жаль… (Играет.)
Солонкин (Шатрову). Константин, и где ты, брат, обучался гитарному делу? От пальцев огонь идет… Удивление!
Шатров. У меня цыганская кровь от бабушки. (Вскочил и пошел с гитарой, напевая по-цыгански, играет плечами. Стал перед Солонкиным.) Понимаешь такой этюд?
Входит старшина.
Старшина. Шатров!
Шатров. Слушаю, товарищ старшина!
Старшина. При вас список последних коней, что были на осмотре?
Шатров. При мне, товарищ старшина!
Старшина. Прочтите для сверки.
Шатров (вынул из грудного кармана записку). Алмаз, Батый, Елец, Золотой, Зорька, Пчела и Тайфун.
Старшина. Ну вот, кони в полном состоянии… Товарищ Кульков, опять седло в пыли, я заметил… Что за мода, право, а?! Ну что у вас за мода, товарищ Кульков?
Кульков. Я на пыль моды не имею. На седле кожа свежая. К свежей коже пыль пристает.
Старшина. Стыдно примерному бойцу на свежую кожу жаловаться. Тебе солнца у нас мало, Вася, подсушить не умеешь? Смотри, наряд получишь!
Кульков. Замечен в седле непорядок, приказано устранить, значит, будет устранен.
Старшина. Седло у конника обязано содержаться, как любая часть твоего телосложения. Кавалерист без седла хуже бабы без юбки — извините за слово! В любую минуту вас настигает бой… что вы делаете?
Кульков. Бросаюсь на врага.
Старшина. Как?
Кульков. В седле.
Старшина. То-то и есть, товарищ Кульков! (Уходит.)
Шатров (Солонкину, как будто ничего не случилось). Ну, понимаешь такой этюд?
Мансуров. А что такое этюд?
Шатров. Вот, к примеру… (Играет на двух струнах.) Это этюд… А вот… (Играет мелодию в полном звучании.) Это целая песня! Японцы нападают на нашу заставу. Это этюд. Японцы переходят границу по фронту — это война. Понятно говорю?
Кульков. Придумают же — этюд! Этюд твою…