_____________
Забылись дни сердечных треволнений —
Теперь, казалось, только от свинца,
Лишь от войны стальных прикосновений
Мужские разбиваются сердца.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Поди спроси у кладбищ Ленинграда,
У Мги и у Синявинских болот,
В какую цену стала нам блокада,
Что стоил Ленинграду этот год?
Но мы, пройдя и голод, и метели,
Постигли свой торжественный удел:
Враги для черной гибели созрели,
И мы созрели для великих дел.
Все то, чему на мирных школьных партах
Учились мы немало лет подряд,
На нивах битв и на военных картах
Нам стало ближе и родней стократ.
Мы полюбили новою любовью,
Сильнее прежней, чище и нежней,
Родную землю, политую кровью,
Изрытую копытами коней.
Нас не свалил ни голод, ни усталость,
Но пред врагами все сгущалась мгла, —
Их зрелость в битвах обратилась в старость,
А наша юность — в зрелость перешла.
_____________
Мы двое суток шли вперед с боями.
Черны, кровавы снежные луга...
На третьи сутки вырос перед нами
Поселок Н. — опорный пункт врага.
И командир сказал нам:
«Трудновато
Шагать нам третьи сутки под огнем,
А все ж придется взять его, ребята!
Войдем в него — тогда и отдохнем».
Нет, нам не страх, а гнев теснил дыханье!
Мы с дальней цели не сводили глаз,
И смертоносных молний полыханье
В пути не останавливало нас.
Мы шли по следу огневого вала,
Пьяны высокой ярости вином,
А впереди гудело, громыхало,
Вилось вьюном, ходило ходуном.
Там было нашей силы средоточье,
Там воздух был от пламени багров,
Взлетали в небо проволоки клочья
И рушились накаты «бункеров».
Как близок путь — и как смертельно долог,
Как долог путь на огненном ветру!..
В опорный пункт, в знакомый мне поселок,
Мы все-таки вступили поутру.
Пейзаж был так войной переиначен,
Что в прошлое поверил я с трудом.
Здесь мы с Тамарой встретились на даче,
Вот здесь был сад... Здесь, кажется, был дом.
О, знали б вы, какая это пытка
Былое вспоминать за шагом шаг! —
Здесь был забор...
Вот здесь была калитка...
Вот тут — скамья,
а там — висел гамак.
Закрой глаза, заткни скорее уши,
Уйди, беги отсюда поскорей!
Не знай, не помни, не гляди, не слушай,
Забудь, забудь о юности своей!
А день вставал над пеплом и над прахом,
Над тьмой лесов и кочками болот,
И только где-то в отдаленье бахал
Немецкий шестиствольный миномет.
Да за рекой, где серые бараки,
Где у холма такой пологий склон,
Готовился к последней контратаке
Усиленный немецкий батальон.
Но знали мы: как ни трудны дороги,
Мы всё возьмем — и долы, и холмы.
За все мы платим кровью, но в итоге
Все будет так, как порешили мы!
_____________
Враг был отбит. Мы с другом сели рядом
На ствол березы, скошенной снарядом.
Не о войне, что стала нашим бытом,
Не о дорогах этих лет и зим —
Мы больше об ином, полузабытом,
В тот зимний полдень толковали с ним.
Все это было далеко-далёко,
Совсем не в этом, в сказочном краю...
Без горечи, без грусти и упрека
Мы вспоминали девушку свою.
Плохого мы о ней не говорили, —
Благословляя прошлое свое,
Из фляги мы по очереди пили
Трофейный ром за здравие ее.
Пусть это будет так, а не иначе,
Пусть верный муж, пусть полной чашей дом, —
Мы ей желали счастья и удачи,
А мы — солдаты. Мы не пропадем.
Пусть нас она не помнит и не слышит,
Но в памяти останется она,
Как девочка из сказки для мальчишек,
Несбыточна, лукава и скромна.
Так мы сидели, два лихих солдата...
Война свела и помирила нас
На том же самом месте, где когда-то
Мы встретили Тамару в первый раз.
Все было здесь не так, не по-былому.
Воронки, бревна, трупы без числа.
Тропа к несуществующему дому
Вся проволокой ржавой заросла.
Еще дымились черные накаты,
Был горек запах крови и смолы,
И таял снег, уютный и мохнатый,
Ложась на орудийные стволы.
В снегу штыки мерцали и обоймы,
Патроны иностранных образцов,
И шли еще часы бесперебойно
На голубых запястьях мертвецов.
1945
«Я другом был, я был веселым малым...»
* * *
Я другом был, я был веселым малым,
Покладистым и искренним вполне,
Но если б вдруг совсем меня не стало —
Она бы не всплакнула обо мне.
А был другой. Почти чужой, не близкий.
Он слов ее не принимал всерьез,
Он рвал ее бессвязные записки
И доводил насмешками до слез.
Она о нем твердила мне со смехом:
«Вот уж в кого ничуть не влюблена!..»
Но если б умер он или уехал —
Не знаю, что бы делала она.
Давно о ней я ничего не знаю,
Я без тоски и грусти вспоминаю
Лукавую подругу давних лет.
Кто был из нас счастливей? Неизвестно.
Все ошибались искренно и честно,
А в честных играх проигравших нет.