Конвойные подвели Богородицу к столу, отошли и стали у двери.
Алексей Силыч несколько минут внимательно рассматривал арестованного. Тот стоял неподвижно, глаза его были устремлены в одну точку. Он был необыкновенно бледен. Белесые волосы спускались космами на потный лоб. Правая щека дергалась.
— Кого вы хотели убить?
Богородица молчал.
— Кто вы? Кто вас послал?
Богородица, жуя губы, тупо смотрел на стену, словно не слыша вопросов.
— Чей это револьвер?
Алексей Силыч вынул из стола браунинг, отобранный у Богородицы.
Богородица равнодушно посмотрел на браунинг и переступил с ноги на ногу. Щека его задергалась быстрей. В комнате наступило молчание.
Богородица сел в кресло и голосом, полным злобы, сказал:
— Все равно, ни один из вас не уйдет от руки господней! — И снова принялся жевать губы.
— Вы комедию не ломайте! — Алексей Силыч насмешливо поглядел на Богородицу. — Ишь ты? Льва Кагардэ знаете?
— Изжую свой язык, но ничего не скажу. Не скажу! — вдруг завопил Богородица и начал колотиться головой о спинку кресла. Лицо его посинело, около губ выступила пена; он забился, захрипел, упал с кресла. На него навалились конвойные, скрутили руки, ноги. Через несколько минут припадок прошел, но вместе с собой он унес последние остатки рассудка.
Сознание Богородицы отныне погрузилось в мрак.
Когда бессмысленно хохочущего Богородицу увели, Алексей Силыч и молодой военный долго молчали.
— Так или иначе — но это его работа, — сказал наконец Алексей Силыч.
— Вроде бы так.
— Значит, он завтра уезжает?
— Так точно, товарищ начальник. Завтра утром со скорым.
— Он обязательно уедет?
— Определенно. Во-первых, он боится остаться здесь. Во-вторых, он получил задание — обновить людей по сети, дать им новые инструкции. Кроме того, он задумал переправить сюда своего друга.
— Ага, знаю! Что он пишет Петру Ивановичу? Письмо у Одноглазого взяли?
— У него.
— Что он?
— Молчит.
— Как это там написано? «Мы вместе вернемся сюда, дорогой друг. Я приеду за тобой, жди меня. Время настало».
— Ну и прекрасно! Письмо он получит. Хорошо, пусть едет. Волчонок приведет волка. А волка я должен поймать.
— Кроме всего прочего, зверь-то он крупный. Крупный волк, бывалый. Ради него стоит рискнуть.
— А его там не прозевают?
— Никак нет. Все указано точно. Это дело ведет Якубович. У Якубовича с Кагардэ свои счеты. Я, говорит, его упустил, я его и поймаю.
— Ну, теперь пускай двоих поймает. И волчонка в волка… За одного прощения ему не будет. — Алексей Силыч рассмеялся. — Ну, и напугал я этого самого Льва. Увидел меня и затрясся. А тоже — герой.
— Какой там герой!
— Лидер подонков, организатор отребья.
— Это хорошо — лидер подонков. Откуда это?
— Из головы. — Алексей Силыч улыбнулся. — А жаль его выпускать. Верно ведь?
— Жаль!
— Ничего, вместо одного — двух накроем. Здесь он обезврежен?
— Да, товарищ начальник. Я не знаю: как быть с его бывшими друзьями?
— С друзьями? Они выздоравливают! Эта Лена — замечательная девушка. Они будут здоровыми. Да, вот еще что! Вы не установили — откуда те деньги?
— По-видимому, кассир был ограблен Кагардэ. В делах театра раскопали очень подозрительные приходные документы на тысячу с чем-то рублей.
— Странная судьба у этих денег, — сказал Алексей Силыч. — Думали употребить во вред, а употребили на пользу.
— Да, странно.
— Мастерскую он свою сдал?
— Портному Рухлову.
— Надо там пощупать! Нюхом чую — был у них печатный станок.
— Слушаюсь.
— Ну, хорошо, можете идти. Значит, его проводят.
— Конечно. Провожатые будут. Якубович доведет его до места.
Военный взял папку и, простившись с Алексеем Силычем, ушел.
Алексей Силыч подошел к окну, открыл штору. За холмом колыхалось белое зарево; там, на территории нового завода, днем и ночью шла работа.
Алексей Силыч задернул штору, потер ноющую ногу, сел за стол, раскрыл папку.
— Нехай помолчит. Зато потом разговорчивей будет. Ну-те-с, господин Одноглазый, так какие такие за вами делишки?
Тишина… Шорох переворачиваемых страниц дела…
Виктор лежал в постели весь ноябрь и добрую половину декабря. Однажды к нему заехал Сергей Иванович.
— Значит, вы уже здоровы? — улыбнулся Сергей Иванович.
И Лена поняла его так, как надо.
— Да. Мы выздоравливаем.
— Вот и хорошо. Кончите учиться, приезжайте в Верхнереченск. Вы как, Виктор Евгеньевич, — обратился он к Виктору, — в Верхнереченск наведываться будете?