Затем внезапно все переменилось: молодой Атальрих сильно заболел и умер, потому что его здоровье было подорвано пьянством и гулянками. Амалазунта, которая раньше правила, потому что была его регентом, вынуждена была отказаться от должности. Она решила выбрать знатного гота и выйти за него замуж, чтобы оставаться королевой. Амалазунта решила, что самым подходящим для этого будет ее брат Теудахад. Она и не подозревала о его интригах с Юстинианом. То же самое относилось и к нему. Он уже был немолод, в отличие от других готов не был солдатом. Теудахад изучал философию, писал гекзаметром стихи на латыни. Вне всякого сомнения, он будет польщен, если ему предложат союз с самой королевой, позволит ей самой править и не будет ни во что вмешиваться. Амалазунта предложила ему брачный союз, подчеркнув преимущества того, что он будет защищен от враждебности знатных готов, которые его презирали за ученость, и от итальянцев, ненавидевших его за жадность. Она говорила, что у него есть возможность претендовать на трон, но без ее помощи он не сможет его ни захватить, ни удержать. Он согласился, сделав вид, что это для него большая честь, и вскоре его короновали и признали королем готы, потому что не было иного претендента королевской крови на трон. Но Амалазунта не все правильно просчитала. Теудахад, как только почувствовал на голове корону, сразу нарушил клятву, что не станет вмешиваться в дела. Он отказал ей в участии в совещаниях и отослал на маленький остров, принадлежавший ему на озере в Тоскане, и содержал ее там в качестве пленной.
Когда Юстиниан узнал о поступках Теудахада, он постарался не выказывать своей радости и отправил посланника в Италию, чтобы сообщить Амалазунте, что ей будет оказана помощь против врагов. У посланника были инструкции не скрывать это послание от Теудахада и от прочей знати. Юстиниан надеялся, что таким образом ввергнет всю страну в бездну раздоров.
К тому времени, как посланник прибыл в Италию, Амалазунта была мертва — родственники трех молодых людей, которых убили по ее приказу, убедили Теудахада, чтобы тот наказал ее за их смерть. Как-то летом она со своими фрейлинами купалась и подкупленные фрейлины опустили насильно ее голову и держали под водой до тех пор, пока она не захлебнулась.
И хотя Юстиниан убеждал Теодору, что любит только ее, она обрадовалась смерти королевы, потому что считала ее своей соперницей. Юстиниан знал Амалазунту еще ребенком, и она была знатного происхождения, моложе и гораздо красивее Теодоры. Иоанн Каппадохия считал, что это Теодора организовала убийство Амалазунты.
Так возникла удобная причина, чтобы начать войну — убийство невинной женщины, его союзника. Он полагал, что ему помогут в войне непопулярность и невежество короля Теудахада. Его стихи было невозможно читать и он был слабым философом. До Теудахада доходили слухи, исходящие от ревнивой Теодоры, о том, что коварный Юстиниан собирается оккупировать Италию и жениться на Амалазунте, предварительно разведясь с Теодорой. И еще он намерен расправиться с готами как с еретиками. Теудахад на свой лад изложил о случившейся трагедии двору и двор одобрил его: ведь со слов короля стало ясным, что Амалазунта вела предательские переговоры с Юстинианом.
Теудахад официально заявил посланнику Юстиниана, что убийство было совершено без его ведома и против его желания.
Так что, по-моему, всем ясно, почему Велизарию приказали возглавить армию, чтобы напасть на Сицилию. Среди населения Сицилии зрело недовольство. Сицилия снабжала Рим зерном, и некоторое время страдала от плохих урожаев из-за плохой погоды и бедной почвы, фермерам было трудно платить налоги. Осенью Велизарий отправился в плавание на этот остров. Антонина поплыла с ним, а я — с нею. С нами были ее сын Фотий и Феодосий. Под командованием Велизария было только двенадцать тысяч человек вместо двадцати. В последний момент Юстиниан забрал у него восемь тысяч и послал их Мундусу, командиру армий в Иллирии, который помогал Велизарию подавлять мятежи. Он приказал Мундусу отправляться с ними для сражения против готов в Далматию. Далматия и все северо-восточное побережье Адриатического моря находились под властью готов в то время. Юстиниан планировал нанести удар готам и в других местах. Он написал франкам, которые после крещения короля Хлодвика стали христианами, что теперь у них появился шанс захватить территории готов между Альпами и Роной, и это станет священной войной против еретиков-ариан.[90] Эту войну благословит их духовный отец, Папа.
Погода нам сопутствовала, путешествие было приятным. Мы высадились в Катании в декабре месяце. Население помнило, как мы к нему хорошо относились во время предыдущего визита, и сейчас они нас сердечно приветствовали. Все сильно жаловались на готов и просили нас остаться подольше. Никому, кроме Велизария, не было известно, что мы не станем двигаться дальше, в Карфаген, как было официально объявлено. Наконец Велизарий объявил от лица Юстиниана, что отныне является их протектором. Он приказал разослать гонцов во все крупные города и предложить покориться нам. Через несколько дней вся Сицилия ему покорилась безо всякого сопротивления, за исключением Палермо. Здесь были сконцентрированы силы готов на острове, они прятались за крепкими фортификациями, но потом вдруг сдался и Палермо. Велизарий приплыл в порт, где не было бонов. Там он обнаружил, что мачты его судов были значительно выше укреплений. Между фок-мачтой и грот-мачтой на веревках и блоках подтягивали лодку, и в ней помещали опытных лучников. План был очень простым, но до него тоже нужно было додуматься! Лучники могли стрелять вдоль улиц города, не давая никому высунуть голову из дверей. Люди могли ходить только по боковым улочкам. Велизарий объявил, если Палермо не сдастся, то начнут стрелять стрелами с горящими кусками пакли и сожгут весь город дотла. Горожане заставили готов сдаться.
Вам может показаться странным, что практически в одном абзаце можно рассказать о том, как прекрасный остров с великолепными городами, имеющий площадь семьдесят тысяч квадратных миль, был захвачен у варваров нашими императорскими войсками. Но я не могу больше припомнить ни единой детали, которая позволила бы мне дописать еще один абзац. Можно сказать, что Сицилия покорилась Велизарию, а не его войскам. Кроме того, тут помогли недальновидные ортодоксальные христиане, которые надеялись, что им будет лучше жить под началом Юстиниана, исповедовавшего ту же самую религию, чем под властью короля, исповедовавшего арианство. В конце года, когда заканчивался срок службы Велизария в должности консула, он без всякого сопротивления вошел в Сиракузы и там, как говорится, сложил свой жезл и топорик — знаки его консульской власти.
Он занял Сиракузы и стал раздавать золото и серебро гражданам из собственных запасов, захваченных у готов, сопротивлявшихся ему в Палермо. Жители его радостно приветствовали как освободителя.
Посланник Юстиниана находился в Италии и наблюдал, как расстроился король Теудахад, когда узнал, что Велизарий высадился в Катании. Кроме того, в то время прибыли новости из Далматии, что Мундус штурмовал Спалато. Король Теудахад понял, что ему грозит судьба короля Гейлимера, его родственника (у них с Гейлимером была общая тетка). Он не стал консультироваться с Советом и сделал тайное предложение посланнику Юстиниана отдать Сицилию Юстиниану, а кроме этого, послать ему помимо годовых налогов золота весом в триста фунтов. Он предложил три тысячи готов-кавалеристов с конями, чтобы послать их в Северную Африку или на персидскую границу, на усмотрение Юстиниана. Эта цифра будет постоянной и каждый год Теудахад будет присылать новых всадников с конями и снаряжением. Он также отказался от своего права приговаривать к смерти итальянских священников и патрициев или давать ранг патриция без согласия Юстиниана или его наследников. Теудахад даже согласился на то, чтобы во время приветствий фракций на ипподроме в Риме, когда он там будет выступать, на всех плакатах будут писать два имени — его и Юстиниана. К каждой его статуе будет справа приставлена статуя Юстиниана, потому что правая сторона считалась наиболее почетной. Это было признанием сюзеренитета Востока над Западом. Теудахад изложил все свои соображения письменно. Он был в панике, стремился обеспечить себе защиту в Константинополе, даже если для этого ему придется удрать из Италии.
90