Караульные видели, как Хорсомантис ехал до переднего поста готов, где было человек двадцать. Они его увидели и решили, что это еще один дезертир. Готы двинулись ему навстречу. Каждый из них надеялся получить в награду кобылу. Хорсомантис натянул лук. Бам! Бам! Бам! И три гота свалились на землю, а остальные быстро развернулись и стали удирать, Хорсомантис застрелил еще троих, а затем медленно довернулся в направлении города, придерживая резвую кобылу. Отряд из шестидесяти готов ринулся за ним, но Хорсомантис развернулся и сделал вокруг них полукруг. Он больше никого не убил, но ранил еще двоих, потом сделал полный круг, и убил еще четверых.
Я наблюдал за ним с высоты рва и быстро побежал к госпоже Антонине, которая беседовала с офицерами охраны. Я сказал, что не стоит пропускать удивительный спектакль.
— Он сошел с ума! — воскликнул я.
Госпожа узнала кобылу:
— Нет, дорогой Евгений! Это наш Хорсомантис мстит за свою голень!
Хорсомантис оказался между двумя вражескими отрядами, пролетел через ближний к нему отряд, нанося удары копьем и мечом. Мы начали громко кричать, надеясь, что он, наконец, в безопасности. Госпожа приказала открыть сильный огонь из катапульт для его защиты, наши крики его подбодрили, и он решил продолжать битву. Хорсомантис снова развернулся и исчез из вида. Он гнал перед собой врага, но готы преследовали его. Мы долго слышали отдаленные крики — погоня продолжалась по направлению к лагерю готов.
В конце концов по радостным крикам готов, доносящимся от частокола, мы поняли, что они прикончили Хорсомантиса. Христиане начали креститься и молиться за упокой его души, моя госпожа выкрикнула языческую клятву:
— Клянусь Бахусом и Геркулесом, его слишком разозлили!
ГЛАВА 16
Отступление готов
Весной до нас дошли мрачные новости из Африки. Соломон недавно послал колонну императорских войск против Стоцаса из Нумидии, но Стоцас убедил солдат присоединиться к восстанию, несмотря на то, что его престиж был подорван поражением в схватке с Велизарием. Кроме городов Карфагена, Хиппо Региуса и Хадруметума вся провинция снова вышла из повиновения Юстиниану.
Необходимо заметить, что одно дело удачно возглавить мятеж, а другое — уметь управлять провинцией. Стоцас обнаружил, что не пользуется авторитетом среди своих товарищей. Они постоянно жаловались, что им не хватает пищи, отсутствуют условия для жизни, что им живется ненамного лучше, чем раньше. Потом нам стало известно, что Юстиниан послал своего племянника Германуса от его имени провозгласить амнистию всем дезертирам. Восставшие возликовали: им было обещано выплатить за все месяцы восстания.
Военные силы Стоцаса начали медленно таять. Наконец нам стало известно, что Германус разгромил Стоцаса и его союзников-мавров и что он удрал в Марокко в сопровождении нескольких вандалов. Везде стало тихо, хотя вся провинция стала очень бедной. Велизарий написал Германусу, прося, чтобы тот прислал нам подкрепления из герулийских и фракийских готов, принимавших участие в мятеже. В Италии не существовало законов, запрещавших людям, проповедующим арианство, принимать Святые Дары, а самому Велизарию очень пригодились бы храбрые воины.
В Риме царил настоящий голод. Горожане молили Велизария, чтобы он подготовил еще одно генеральное сражение и таким образом прекратил осаду города. Они ему говорили:
— Наши несчастья настолько велики, что мы даже перестали бояться. Мы готовы, если ты настаиваешь, взять в руки оружие и отправиться с тобой против готов. Лучше умереть сразу от удара мячом или копьем, чем медленно погибать в когтях голода.
Велизарию было стыдно слушать такие мольбы от людей, носивших гордое имя римлян.
Он отпустил этих людей, сказав, что если бы они предложили свои услуги год назад, когда их было можно научить ратному искусству, он с удовольствием их бы использовал в ратном деле, но сейчас они ему не нужны. Велизарий прекрасно понимал, что готы сами находились в сложном положении. В их лагерь пожаловала чума, где царила страшная антисанитария, и уничтожила тысячи воинов. Почти не поступал провиант с севера из-за наводнения и плохой организации доставки. Но положение Велизария было просто ужасным: если не прибудет подкрепление, мы пропали.
Велизарий предпринял смелый маневр и послал две колонны, каждая состоящая из пятиста обученных воинов и тысячи римских добровольцев, чтобы внезапно захватить укрепленные города Тиволи и Террацину. Если нам повезет, Велизарию удастся избавить Рим от трех тысяч ртов и превратить осажденных в осаждающих — Тиволи и Террацина располагались на дорогах, по которым готам шли продуктовые конвои. Он уговаривал госпожу Антонину покинуть Рим с отрядом, посланным в Террацину, и оттуда отправиться в Неаполь и поторопить прибытие подкреплений. На самом деле Велизарий волновался за ее здоровье, потому что Антонина сильно ослабла из-за плохого питания и огромной нагрузки, она часто теряла сознание. Кроме того, ей было трудно оставаться почти единственной женщиной в осажденном городе. После колебаний госпожа Антонина согласилась уехать и любыми способами помочь осажденному городу.
В последнюю ночь ноября нам удалось тихо выбраться из города через Аппиевы ворота. Я был настолько счастлив покинуть город, что даже начал петь гимн ипподрома — «Летят колесницы».
Я позабыл, что нам было приказано соблюдать тишину, и офицер грубо ударил меня по плечу мечом. Я сразу замолчал, нам удалось пройти укрепление у акведука. Готы покинули это место из-за чумы, и через несколько дней мы без труда заняли Террацину. Небольшой гарнизон готов удрал при виде нашего знамени. Нам удалось в городе плотно набить брюхо. Мы поглощали масло и сыр, свежую морскую рыбу, которых мы не видели много месяцев.
Госпожа, я и Прокопий, ее секретарь, покинули Террацину с эскортом в двадцать солдат. Но к Неаполю у нас было более пятисот солдат. По пути мы миновали лагерь кавалеристов, дезертировавших у моста Мульвия много месяцев назад. К ним присоединилось много других дезертиров. Когда Антонина обещала им помилование, они присоединились к нам. В Байе мы увидели много наших раненых солдат, которых послали на целебные воды. Теперь они поправились и могли снова принимать участие в сражении. В Неаполе, где постоянно грозно ворчал вулкан Везувий и рассыпал кругом пепел, из-за чего его виноградники приносили обильные урожаи, нас ждали счастливые новости. Наконец с Востока прибыл флот с тремя тысячами пеших изурийцев. Суда стояли на якоре в порту. Кроме того, две тысячи всадников под командованием Иоанна Кровавого высадились в Отранто и быстро продвигались в нашем направлении.
Вскоре наша армия из пяти тысячи пятисот воинов была готова отправиться на помощь Велизарию в Рим. Мы собрали много зерна, масла, колбас и вина, чтобы взять все с собой. Иоанн Кровавый собрал множество повозок, которые они забирали у населения, пока двигались через Калабрию, и мы нагрузили на эти повозки зерно.
Иоанн решил сопровождать конвой в Рим по Аппиевой дороге.
Если на него нападут готы, он сможет использовать эти повозки в качестве баррикад. Госпожа приняла на себя командование флотом изурийцев, переложив на суда оставшийся провиант. Погода была хорошая, и мы отплыли к Остии, договорившись с Иоанном о встрече за четыре дня до Рождества.
В устье реки Тибр имеется остров в две мили длиной и две мили шириной. На северной стороне находится хорошо укрепленный Римский порт, который соединяет с городом хорошая дорога, по которой во времена мира тянули баржи с помощью волов. На южной стороне расположена Остия, которая когда-то занимала важное положение в Римском порту. С тех пор она уступила свое положение в торговле и превратилась в деревню. По дороге к Риму трудно отправлять грузы в повозках. Их гораздо удобнее и дешевле доставлять в баржах по реке. Кроме того, залив Остин стал слишком мелким, так как большое количество ила заносилось туда из реки и задерживалось у искусственного острова, построенного в устье. Сейчас Римский порт держали в своих руках готы, и Остия оставалась единственным портом по соседству. Мы отправились к Остии и обнаружили, что городок никто не защищает.