Да разве может это бытьПустым и темным словом,Что тварь продажная твердитьБез устали готова?
И не позорно будет мне,Все ведая заранее,Любовь на мятой простынеПредать на поругание?
Все так. Но если до концаХранить рубеж свой гордо,Не раздерут ли нам сердцаРевнивых фурий орды?
ПРОМЕТЕЙ
(Перевод И. Озеровой)
К постели прикован я был своей,Всю ночь я бессильно метался в ней.Напрасный опять настанет рассвет,И гриф на холме лучами согрет.
Я вновь, подобно титанам, влюблен,К вечерней звезде иду на поклон,Но эта костлявая птица опятьЖелает прочность любви испытать.
Ты, ревность, клюв орошая в крови,Свежую печень по-прежнему рви.Не улетай, хоть истерзан я весь,Коль та, что ко мне привлекла тебя, — здесь.
СОЛОМИНКА
(Перевод И. Озеровой)
Покой; дикарку-долину расчертили потоки,Удод на теплой скале притулился. Так отчегоЭта дрожь соломинки в моих непослушных пальцах?
Чего мне бояться? Разве нет у меня заверенья,Под которым стоит ее имя,Что любовь моя сердце ее обожгла?
Эти вопросы, птица, не риторичны,Смотри, как дрожит, корчится в пальцах соломинка,Словно где-то вдали содрогнулась земля.
Мы оба любим, но лучше быть любви безответной,Если этот случайный прибор предвещаетКатаклизмы далекой, незримой беды.
Если б она согревалась мыслями обо мне,Разве моя рука не была бы спокойна, как камень?Неужто я все погубил силой страсти своей?
МЕТКА
(Перевод И. Озеровой)
Не угадав, что будет впредь,Ты, может, поспешишь стереть,Забыть о том,Как властным ртомУ локтя, в перекрестье венКлеймом я твой пометил плен.Но, опыт совершив такой,Найдешь ли ты покой?
Ни от клинка, ни от клыкаОтметин не было пока,Твоей руки живой атласНи сыпь не тронула, ни сглаз,И губ моих не виден след —У кожи тот же нежный цвет,Питает женственности кровьИ кожу, и любовь.
Ни пемзою, ни кислотой,Хоть ты до кости плоть отмой,Мой знак не сможешь смыть.Должна вовеки метка быть.Свидетельством любви гореть,Ее ничем нельзя стереть,Затушевать или забыть —А лишь себя убить.
КОШКИ-ПРИНЦЕССЫ
(Перевод И. Левидовой)
Извращенная прихоть у кошек-принцесс,Даже у самых черных, черных, как уголь,Кроме юной луны, на каждой груди горящей,Коралловые языки, берилловые глаза, словно лампы.И лапы в галопе, как трижды три в девяти, —Извращенная прихоть, походя, отдаватьсяВ правдоподобном любовном экстазеБродячим дворовым котам с разодранными ушами,Которые ниже настолько обычных домашних котов,Насколько они их выше; а делают это назло,Разжигая ревность, — и не стыдятся ничутьКрупноголовых котят кроличье-серого цвета,С удовольствием их оставляя.
ТРОФЕИ
(Перевод И. Левидовой)
Когда все кончено и ты бредешь домой,С трофеями войны управиться нетрудно:Штыки, знамена, шлемы, барабаныУкрасят лестницу и кабинет,А мелкие предметы с поля брани —Часы, монеты, кольца и коронки —Ты с выгодой продашь (конечно, анонимно).
Куда сложней с трофеями любви,Когда все кончено и ты бредешь домой.Ведь этот локон, письма и портретНе выставишь публично, не продашь.Спалить, вернуть — противится душа,А спрятать в сейф мешает опасенье,Что этот сейф прожгут они насквозь.
БЛАГОДАРНОСТЬ ЗА КОШМАР
(Перевод И. Озеровой)
Его облики неисчислимы,Его сила ужасна,Мне неведомо имя его.
Неделями, съежившись, он лежит,Подавая лишь изредка признак жизни,Словно приступ странного совпаденья.
Есть сытно, одеваться солидно, спать удобноИ превращаться в достойного гражданинаС долгосрочным кредитом в магазинах и кабаках —
Так опасно! Я очень боялся, что этот патлатый дьяволНе согласится с моим соглашательствомИ устроит себе берлогу в чьем-то пустом животе.
Но когда он внезапно взнуздает меня во сне,«Все прекрасно!» — хриплю я и к лампе на ощупь тянусьСо вспотевшим лицом и грохочущим сердцем.
ЖЕНЩИНА И ДЕРЕВО
(Перевод И. Левидовой)