«Какое оружие выбрал капитан?»
«Пистолеты», — ответил старик.
«Оставайся в фиакре, жди меня и охраняй шпаги», — сказал мой хозяин.
И тут же все пятеро углубились в лес.
Не прошло и десяти минут, как раздались два пистолетных выстрела. Я подскочил на месте, словно не ожидал этого. Все было кончено для одного из противников, ибо в последующие десять минут выстрелы не возобновились.
Я забился в глубь фиакра, не осмеливаясь выглянуть из него. Внезапно открылась дверца.
«Кантийон, где шпаги?» — спросил меня хозяин.
Я подал ему оружие. Он протянул руку: на его пальце блеснуло кольцо капитана.
«А... а что... отец мадемуазель Мари?» — пробормотал я.
«Убит!»
«Так значит, эти шпаги...»
«... для меня».
«Во имя Неба, позвольте мне сопровождать вас».
«Идем, если хочешь».
Я выскочил из фиакра. Сердце у меня так сжалось от страха, что стало меньше горчичного зерна, а сам я дрожал всем телом. Хозяин мой вошел в лес, я последовал за ним.
Едва мы сделали десять шагов, как я увидел господина Альфреда: он стоял со своими секундантами и что-то говорил им, смеясь.
«Осторожнее!» — крикнул хозяин, толкнув меня в бок.
Я отскочил назад. В самом деле, я чуть было не наступил на тело капитана.
Господин Эжен бросил быстрый взгляд на труп и, подойдя к своему противнику и его секундантам, положил обе шпаги на землю.
«Проверьте, господа, — сказал он, — одинаковой ли они длины».
«Стало быть, вы не желаете откладывать поединок на завтра?» — спросил один из секундантов.
«Это невозможно!»
«Будьте покойны, друзья, — промолвил господин Альфред, — я нисколько не устал, но охотно выпил бы стакан воды».
«Кантийон, сходи за водой для господина Альфреда», — приказал мне хозяин...
Мне до смерти не хотелось уходить в такую минуту, но господин Эжен повелительно махнул рукой, и я направился к ресторану, что стоит у входа в лес, — мы были от него в каких-нибудь ста шагах. Я мигом вернулся назад и подал стакан господину Альфреду, говоря про себя: «Держи и чтоб ты этой водой отравился!» Он взял стакан, рука у него не дрожала, но я заметил, когда он мне вернул пустой стакан, что на нем остались зазубрины, так сильно он прикусил его край.
Бросив через плечо стакан, я подошел к хозяину и увидел, что за время моего отсутствия он успел подготовиться к поединку. На нем остались лишь панталоны и рубашка, рукава которой он засучил выше локтя.
«Вы ничего не желаете наказать мне?» — спросил я, приближаясь к нему.
«Нет, — ответил он. — У меня нет ни отца, ни матери. В случае моей смерти... — карандашом он написал несколько слов на клочке бумаги, — ты отдашь эту записку Мари...»
Он опять взглянул на бездыханное тело капитана и, направляясь к своему противнику, проговорил:
«Ну что ж, приступим, господа».
«Но у вас нет секундантов», — возразил господин Альфред.
«Вы уступите мне одного из своих».
«Эрнест, перейдите на сторону господина Эжена».
Один из секундантов приблизился к моему хозяину, другой взял оружие, поставил противников в четырех шагах друг от друга, вложил им в руки эфесы шпаг, скрестил клинки и отошел в сторону со словами:
«Начинайте, господа».
В тот же миг противники шагнули вперед, и клинки их сошлись у самых рукояток.
«Отойдите назад», — сказал мой хозяин.
«Не в моих правилах отступать», — ответил господин Альфред.
«Хорошо».
Господин Эжен шагнул назад и встал в оборонительную позицию.
Я пережил страшные десять минут. Шпаги вились точно два играющих ужа — одна возле другой. Лишь господин Альфред наносил удары, а мой хозяин, следя глазами за его шпагой, парировал их с таким спокойствием, словно находился в фехтовальном зале. Я не помнил себя от гнева! Будь здесь слуга господина Альфреда, я задушил бы его.
Дуэль продолжалась. Господин Альфред зло посмеивался; мой хозяин был спокоен и холоден.
«Ага!» — вскричал господин Альфред.
Он ранил моего хозяина в руку: потекла кровь.
«Пустяки, — возразил господин Эжен, — продолжим».
Пот лил с меня в три ручья.
Секунданты приблизились. Господин Эжен махнул им рукой, чтобы они отошли. Его противник воспользовался этим и сделал выпад; мой хозяин слишком поздно прибегнул к защите, и теперь кровь брызнула из его бедра. Я сел на траву: ноги не держали меня.
Господин Эжен был все так же спокоен и холоден; однако губы его раздвинулись, и видно было, что он крепко сжал зубы. Пот крупными каплями стекал со лба его противника: он явно терял силу.