1834 год. 7 мая она, после очень тяжелых родов, разрешилась от бремени близнецами-мальчиками. Незадолго до родов удостоилась она в сновидении видеть Спасителя в том виде, в каком он иногда изображается на живописных иконах: во весь рост, в хитоне розового цвета, с голубою верхнею ризой, с раздвоенной на конце бородой, с дивным высоким челом, небесного цвета глазами и с рукою, ее благословляющей. Рассказывая о видении этом в великом восхищении, она передавала, что имела дерзновение просить Господа, чтобы Он преобразился перед нею, как на горе Фаворе перед учениками Своими. И отвечал на ее просьбу Господь:
— Для чего ты теперь этого желаешь? Таким ты Меня узришь, во всей славе Моей, во второе Мое пришествие на землю.
И сказала она Господу в видении этом:
— Тогда устрашусь я, Господи, как и прочие люди; теперь же я этого желаю потому, что очень люблю Тебя, Спасе мой!
И ответил ей Господь:
— Жди же Святой недели!
Прошла Святая неделя, на которой она причащалась, наступил май, совершилось великое таинство рождения в мір двух православных душ близнецов ее, мальчиков, больная стала уже оправляться, а ожидаемого ею чего-то обещанного Спасителем, но ею незнаемого — все не совершалось.
На рассвете 22 мая уже выздоравливавшая княгиня вдруг почувствовала в себе такую перемену, что, опасаясь быстрой кончины от внезапного упадка сил, потребовала немедленно позвать к ней духовника. Когда прибыл к постели больной духовник со Святыми Дарами, у княгини уже стал тупеть язык, но Святых Таин она удостоилась причаститься еще в полном сознании. Потускневший было взгляд ее после Причащения внезапно прояснился, и на ее спокойном и светлом, но уже помертвевшем лице появилась живость красок возвращающейся жизни. С твердостью духа, замечательной для слабого ее тела, простилась она с мужем, благословила детей и, прося прощения у всех домочадцев, имела достаточно силы сказать:
— Молитесь обо мне Богу, а я также там буду за вас молиться, если буду достойна.
Потом княгиня попросила всех оставить ее наедине с духовником, желая получить от него последние наставления для перехода в вечность и для совершения над ней таинства Елеосвящения.
— Недолго уже теперь мне жить с вами! — сказала она окружающим.
Когда началось над нею совершение Елеосвящения, она велела позвать мужа и, рукою подозвав его к своей постели, тихо спросила его:
— Слышишь ты это пение? оно тебе нравится?
Князь ответил, что для христианина нет ничего более утешительного.
Больная сказала:
— Да! Это пение полезно и важно для земных: только оно одно и может быть для них утешением. Приучай к нему себя, детей и домашних, а я скоро услышу там другое, лучшее — Ангельское пение... Мне хорошо здесь было и там будет хорошо — ты не плачь обо мне!
Когда кончилось соборование, во время которого она была в совершенной памяти, больная, утомленная, закрыла свои глаза и впала в беспамятство, продолжавшееся более часа и похожее на сон. Но дыхание становилось все реже, тише и незаметнее — чувствовалось разлучение души с телом, и над умирающей духовник прочел молитвы на исход ее чистой и богоугодной души.
К этому великому в жизни каждого христианина часу смертному успели прибыть к постели умирающей один за другим известнейшие московские врачи того времени, доктора Рик...р и Килд...ский. Освидетельствовали они пульс и решительно объявили, что жизнь прекратилась. На лице княгини выступил крупный холодный смертный пот. Один из врачей, державший ее пульс, положил руку покойной ей на грудь и объявил окружавшим: