— Скончалась!
Все присутствовавшие опустились на колени и заплакали...
Велико же было удивление всех, когда несколько мгновений спустя умершая открыла свои глаза, свежие, ясные, и твердым голосом, какого от нее за все время болезни не слыхали, спросила:
— Где я?
Надо было видеть в это мгновение выражение лиц у светил медицинской науки, только что перед тем с непоколебимой уверенностью объявивших о ее смерти. Надо было видеть радость убитого горем мужа!...
Ничего не нашли сказать в объяснение совершившегося врачи, изумленные и потрясенные не менее всех остальных присутствовавших. Возвращение к жизни княгини Анны Феодоровны казалось всем подобием воскресения, тем более что и сама она, вернувшись в жизнь, имела вид существа уже другого, нездешнего міра: ожившая была в течение 9 часов вне сознания и понимания окружающей ее обстановки — никого не узнавала и всему земному казалась совершенно чуждой.
Очевидные свидетели бывшего с княгиней Голицыной записали так этот необыкновенный случай — передаем записанное в их подлинных выражениях:
— Где я? — стала говорить княгиня по своем пробуждении, — скажи мне кто-нибудь! Неужели я опять в этом темном, скверном, душном и скучном міре?.. Ах, зачем я разлучилась с тем светом, где видела Спасителя? Там всё такие прекрасные лица... А здесь какие все — уроды, безобразные, грубые, гадкие!...
— Неужели, — спросили ее окружающие, — вы не узнали нас, княгиня? Это — ваш муж, а это ваши дети.
При этом лицо, обратившееся к княгине, назвало ей всех ее детей по имени.
— Муж! Дети!... — сказала княгиня, — Нет — никого не знаю, да и слов этих ваших не понимаю. Я видела там правда детей, но как те были прекрасны!... А эти... какие они дурные!...
Помолчав немного, она опять заговорила:
— Да, не хотела бы я уходить оттуда: там так хорошо, светло, весело — как мне там было легко!... Я была там совсем здорова; а здесь как мне трудно, тяжело, скучно! Но Спаситель мне сказал: поди еще поживи там, где была, и, когда не будешь там нужна, Я опять тебя возьму оттуда... Что же делать!... — Тут она вздохнула. — Вот опять пришла на мытарство, на страдание, но нельзя было не повиноваться Спасителю — Он наш Бог, Он искупил нас... Но Он опять скоро за мной пришлет.
Ожившая замолкла. Потом опять заговорила:
— Как мне хочется видеть Спасителя! Дайте мне Его образ!
Подали образ Успения Божией Матери.
— Нет — не этот, — сказала она, — здесь много ликов, а мне подайте образ одного Спасителя — к Нему одному я стремлюсь, Его одного люблю, к Нему стремлюсь... стремлюся! Надо любить, почитать и молиться Божией Матери и святым Угодникам — это нужно, это необходимо, но там, откуда я сейчас вернулась, там вся жизнь в Господе нашем Христе Иисусе... Его образ дайте мне!
Муж княгини подал ей открытый молитвенник.
— Вот тут, — сказал он, — есть образ Спасителя.
— Нет, — отвечала она, — я не хочу целовать картинки — подайте мне тот самый образ Спасителя, которому молятся.
Подали Нерукотворенный образ Спаса.
— Вот Он, Которого я видела, — воскликнула она в восхищении, — Вот Он — Спаситель мой! — И, крепко взяв руками образ, она осыпала Его пламенными лобзаниями, повторяя в восторге:
— Люблю Тебя, Спаситель мой! Одного Тебя люблю! Возьми опять меня к Себе!
Потом она обратилась к присутствующим и спросила:
— А вы любите Спасителя? — и затем продолжала:
— А если любите, то целуйте Его все, все: Он наш Бог, наш Искупитель — нельзя не любить Его!
Все, кто был у одра больной, приложились к образу... Больная велела опять поставить его перед собой и, не отрывая от него взгляда, исполненного неземной любви, стала смотреть на него.
Обрадованный возвращением к жизни любимой жены, муж княгини приблизился к ее постели и, наклонясь к ожившей страдалице, нечаянно сел спиной к образу. Оглядевши мужа быстрым негодующим взглядом, княгиня воскликнула:
— Мне говорят, что это мой муж... Что же это за муж, который так непочтителен к Спасителю! Сейчас обернись к Нему и поклонись — Он Бог наш, Он наш Искупитель!
Приказание ее было немедленно исполнено.
Увидав на руке мужа обручальное кольцо, она спросила:
— Что это у тебя на руке?
— Это — обручальное кольцо, мой друг, — ответил князь.
— Я не понимаю, что это за слово — кольцо, — недоумевающе сказала княгиня.
— Да это то самое кольцо, — сказал князь, — которым меня с тобой обручил священник, когда мы венчались.
— Почему же у меня на руке нет такого кольца?
— По болезни твоей, мой друг, его с тебя сняли.