Тогдашний Оптинский настоятель о. Моисей и брат его, Скитоначальник о. Антоний, положившие основание своего иночества в брянских лесах, в духе древних пустынножителей, давно желали ввести старчество в Оптиной Пустыни, но сами не могли выполнить этого дела, потому что были озабочены многотрудными и многосложными занятиями по устройству и управлению обители и потому что вообще соединение в одном лице двух этих обязанностей, настоятельства и старчества, как мы уже упоминали, хотя в прежние времена при простоте нравов и бывало, но в наше время весьма неудобно и даже невозможно. Когда же в Оптиной Пустыни поселился о. Леонид, тогда о. Моисей воспользовался этим и, зная его опытность в духовной жизни, поручил его руководству всех братий, жительствовавших в Оптиной Пустыни, и всех приходивших на жительство в монастырь.
С того времени весь внутренний строй монастырской жизни изменился в Оптиной Пустыни. Без совета и благословения Старца ничего важного не делалось в обители. К его келлии ежедневно, особенно в вечерние часы, стекалась братия с душевными своими потребностями: каждый спешил покаяться перед Старцем, в чем согрешил в продолжение дня делом, словом, помышлением, просить его совета и разрешения во встреченных недоумениях, утешения в постигшей скорби, помощи и подкрепления во внутренней борьбе со страстями и с невидимыми врагами нашего спасения. Старец всех принимал с отеческою любовью и всем преподавал слово опытного назидания и утешения.
Благодетельно стали отражаться богомудрые наставления Старца на Оптинском братстве, которое понемногу начало совершенствоваться в нравственном отношении.
Искусное врачевание немощствующих душ, мудрость Старца, свидетельствуемая любовью и почтением к нему настоятеля и братии, скоро сделали о. Леонида известным и вне обители. С каждым годом стечение народа в Оптиной Пустыни умножалось, через что она видимо процветала. Понимавшие хорошо духовную жизнь мужи, но подвизавшиеся в затворе или безмолвии — Георгий, затворник Задонский, Иларион Троекуровский и др. — со всех сторон России стали присылать под руководство о. Леонида в Оптину Пустынь для обучения в монашеской жизни людей всякого сословия, искавших для себя более надежного пристанища. Отовсюду начали стекаться братия, как пчелы в улей, дабы напоевать сердца свои потоками сладости Божественной, истекавшей из медоточных уст Старца».
Это толкование старчества принадлежит перу отца Климента Зедергольма.
В 1834 году перешел из Площанской в Оптину Пустынь иеромонах о. Макарий Иванов, с самого поступления в эту обитель начавший помогать Старцу в обширной его переписке с лицами, просившими у него духовных советов и назидания. В то же время о. Макарий стал и помощником Старца в духовном окормлении братии и посетителей, особенно же с 1836 года, когда был определен духовником обители14.
8 октября 1839 года в Оптину Пустынь прибыл учитель Липецкого Духовного училища, Александр Михайлович Гренков, которому Промысл Божий судил стать прямым преемником по старчеству Леонида и Макария и великим светильником Православия, на многие годы озарившим светом своего кроткого и немерцающего сияния всю верующую, еще не отпавшую от веры отцов Русь Православную.
Таково старчество по свидетельству людей, проникшихся его духом и свое проникновение им запечатлевших принятием на себя монашества.
14
Жизнеописание Оптинского старца иеромонаха Леонида, в схиме Льва, (изд. Козельской Введенской Оптиной Пустыни). Одесса, 1890. С. 181. (Составил о. Климент Зедергольм.)