на жизнь и смерть мою.
Все, все вокруг враждебным мне предстало
с того мгновенья,
когда ногой бестрепетной ступили
вы на порог, а я влачился сзади
меж провожатых. В эту ночь целеньем
одно мне было:
насильствовать, насилия свершать.
Я Омедея Тиндара убил
и сжег его дома. И дал другую
товарищам добычу.
Франческа
Бог простит,
простит вам Бог ту кровь
и все другое,—
но не простит вам слез, которых я
пролить была не в силах, не простит
моих сухих очей в то утро! Нет,
я плакать не могла; не буду больше
я плакать, брат мой! Тот глоток воды,
который — помните? — при переправе
вброд через реку, вы мне предложили
со лживым сердцем,
исполненным коварства и обмана,
последним был, последним, утолившим
мне жажду! Больше никакой водой
я жажду утолить была не в силах.
И вот нам Римини открылись стены
и Галеанские ворота; солнце
зашло за горы; лошади у стен
паслись, и ваш безмолвный лик
предстал мне между копий
всех наших спутников. О, почему
не бросили меня вы в том потоке!
Меня бы он схватил, помчал бы к морю
и положил бы бережно на взморье
Равеннском, где какой-нибудь рыбак,
узнав мой труп, меня к отцу отнес бы,
к родимому отцу, который так
доверчиво, не мысля об обмане,
меня тому, кого он выбрал, отдал.
Храни его Господь и дай ему
все блага мира.
Паоло
Столь жесток, Франческа,
укор ваш и столь сладостен, что рвется
на части сердце, и душа моя
вся грустью разливается, — так странно
звучит мне голос ваш. О всем забыла,
вся грустью разливается душа,
и никогда я, никогда вернуть
ее не захочу… Франческа! как
я должен умереть?
Франческа
Как раб,
прикованный к веслу галеры,
чье имя Безнадежность,—
так умереть должны вы! Пусть
воспоминание о том глотке воды,
который вы мне дали
при переходе через реку вброд
пред тем, как подойти нам к этим стенам
обмана и предательства, — вас сушит и
жжет огнем. О, брат мой, брат о Боге,
клянусь я Господом и головой
святого Иоанна, лучше было
вам жизнь отдать, чем душу запятнать
такой изменой!
Слышны удары колокола с колокольни Святой Коломбы. Оба, забывшие себя, вздрагивают.
Паоло! ах, где мы?
который это час, куда зовут,
что делаете вы?
Башенник и стрелок, которые были заняты тем, что заряжали арбалеты и надевали на древки прядево, обмазанное приготовленными составами, вскакивают при звоне.
Башенник
Сигнал! сигнал!
Колокола Святой Коломбы!
Стрелок
Огонь! огонь! Во славу Малатесты!
Он зажигает фаларику и пускает ее в город. Из схода, яростной толпой, выскакивают другие стрелки, занимают площадку башни, берутся за оружие, приступают к метательным машинам.
Стрелки
Мессер Малатеста да здравствует!
Да здравствуют гвельфы!
Смерть Парчитаде! Смерть гибеллинам!
Сквозь бойницы летит множество огней, озаряющих темнеющий воздух. Паоло Малатеста снимает с головы шлем и отдает его невестке.
Паоло
Вот, я дарю вам шлем.
Франческа
Паоло! Паоло!
Паоло взбегает на башню. Его голова с пышными волосами воздымается над занятыми делом воинами. Франческа, бросив на пол дар, следит за ним и зовет его сквозь крики и гул выстрелов.
Паоло
Подайте арбалет мне!
Франческа
Паоло! Паоло!
Паоло
Эй, арбалет и стрелы!
Франческа
Паоло! Паоло!
Один из стрелков валится, пронзенный в горло вражеской стрелой.
Башенник
Мадонна, ради бога,
уйдите прочь! Становится опасно
здесь дольше быть.
Некоторые стрелки подымают большие расписанные щиты и загораживают дорогу Франческе, которая хочет приблизиться к Паоло.