Паром снова поплыл по течению, насколько позволяла веревка, потом дрогнул и остановился. Пассажиры соскочили на землю, спокойно помогли старой баронессе сойти на берег и пошли своей дорогой.
Все пространство по эту сторону реки было усажено виноградом. На виноградных кустах зеленели маленькие гроздья.
Несколько деревьев там и сям поднимались над ровной поляной.
Донна Лаура осталась одна-одинешенька на этом лишенном тени берегу, не ощущая ничего, кроме непрерывного биения артерий и зловещего глухого шума в ушах. Почва ускользала у нее из-под ног, и ей казалось, что ноги ее вязнут в тине или песке. Все предметы вокруг нее как будто кружились и рассыпались, и все они, не исключая ее самой, казались туманными, отдаленными, давно забытыми и погибшими навеки. Безумие уже охватывало ее мозг. Вдруг перед ее глазами промелькнули какие-то люди, дома, другая местность, другое небо… Натолкнулась на дерево и упала на камень, поднялась. Ее дряхлое, ослабевшее тело как-то жалко и вместе с тем смешно пошатывалось. Седые волосы, опаляемые солнцем, блестели ярче всех прочих окружающих ее предметов.
В это время нищие на другом берегу потехи ради уговорили идиота броситься в реку и доплыть до госпожи за милостыней. Они столкнули его в воду, предварительно сняв с него отрепья. И идиот поплыл, как собака, под градом камней, мешавших ему вернуться обратно. А эти люди-звери свистели и выли, наслаждаясь своей жестокостью. Когда течение унесло идиота, они стали бегать по берегу и неистово кричать:
— Тонет! Тонет!
Выбившийся из сил идиот все-таки доплыл до мелкого места у противоположного берега. Потом, как был, без одежды, так как вместе с разумом у него отсутствовало чувство стыдливости, направился к баронессе с протянутой по обыкновению рукой.
Безумная уже заметила его, с жестом ужаса, испустив пронзительный крик, она пустилась бежать к реке. Сознавала ли она, что делает? Не хотела ли умереть? О чем думала в этот момент?..
Добежав до края берега, она упала в воду. Вода забурлила и сомкнулась над ее головой. Над местом падения появились один за другим круги, они расширялись, переходили в маленькие волны и исчезали.
Нищие с противоположного берега стали звать хозяина удаляющегося парома.
— О-о, Лука-а-а! О-о, Лука Марино-о-о!
Они побежали к дому Луки и сообщили о случившемся. Тогда Лука направил лодку к тому месту, которое указали ему нищие, подозвав на подмогу Мартина, который спокойно плыл по течению.
— Там, внизу, какая-то женщина утонула, — сказал Лука.
Он не счел нужным подробно рассказать, в чем дело, и вообще говорить об этой женщине, так как не любил болтать попусту.
Два перевозчика, приблизившись друг к другу, тихо поплыли дальше.
— Пробовал ли ты молодое вино в Киакиу? Вот так вино, скажу я тебе!.. — сказал Мартин.
И сделал жест, обозначавший, что напиток был выдающегося качества.
— Нет еще, — ответил Лука.
— Не попробуешь ли малую толику? — спросил Мартин.
— О, да! — ответил Лука.
— Немного позже: нас ждет там Ианнанджело.
— Хорошо.
Они доплыли до места происшествия. Идиот, который мог бы лучше других указать это место, убежал в кусты виноградников и упал там в припадке эпилепсии. На противоположном берегу стали собираться зеваки.
— Останови свою лодку и прыгай в мою, — сказал Лука товарищу. — Один пусть гребет, а другой ищет.
Мартин так и сделал. Он кружил лодку на пространстве двадцати метров, а Лука шарил длинным шестом по дну реки. Всякий раз, натыкаясь на какое-нибудь препятствие, Лука бормотал:
— Вот.
Но все время ошибался. Наконец, после долгих поисков Лука сказал:
— На этот раз есть.
Наклонившись над бортом и согнув ноги от напряжения, он медленно поднял тело концом шеста. Мускулы его рук дрожали.
— Помочь тебе? — спросил Мартин, бросая весло.
— Не стоит, — ответил Лука.