Главный же памятник для покойного Старца — его многолетние молитвенные труды в обители и многоболезненные телесные его страдания, за которые Господь Бог несомненно увенчает его венцом Небесным.
Ему же и от нас да будет слава, честь и держава, во веки веков. Аминь.
«Смерть мужу — покой» — сказал праведный Иов (3, 23). Почившему же Старцу наипаче нужен покой вечный, и мы умильно вопием о нем к Богу: «Упокой его Господи! Со святыми упокой!»
Дни памяти почившего Старца
День рождения и Ангела мирского его имени Иродиона. — 8 апреля.
День пострижения в мантию - 13 августа 1849 года.
День Ангела в монашестве - 21 октября.
Пострижение в схиму - 9 марта 1872 года.
День блаженной кончины - 18 сентября 1873 года, во вторник, в половине шестого часа утра.
Сообщив Вам подробное описание о почившем нашем отце, мы уверены, что и Вы, по духовной любви Вашей к почившему, прочтя наши о нем скудные строки, будете всегда памятовать о нем, в святых Ваших молитвах, а также и о писавшем сии строки, многогрешном м. Порфирии, тоже помолитесь...
НАДГРОБНЫЙ ПЛАЧ
Над мертвым плачися, изчезе бо свет: сладчае плачися над мертвым, яко почил есть
(Сирах. 22, 9-10). Надгробное рыдание творяще песнь: Аллилуиа.
Сѣ́ющии слезами, рáдостiю пожнутъ.
Ходя́щии хождаху и плакахуся, метающе сѣ́мена своя́: грядуще же npiúдутъ рáдостiю, вземлюще рукоя́ти своя́.
(Пс. 125, 5-6).
Пролiю́ предъ ни́мъ молéнiе мое, печаль мою́ предъ ни́мъ возвѣщу.
(Пс. 141, 3).
Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему, умоляюще о нем Бога: оставляет он нас и ко гробу тщится, не печется более о суетных, отцы и братие! се разлучаемся с ним, упокоити его, Господу помолимся!
Какое разлучение, о братие! Какое рыдание в настоящем часе! Приидите и целуйте бывшаго вмале с нами: предается он гробу, с мертвыми погребается и всех нас ныне разлучается, упокоити его Господу помолимся.
Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижу во гробе лежащую по образу Божию созданную нашу красоту, беззрачну, безславну, не имущую вида. О чудесе! что сие еже о нас бысть таинство! Како предахомся тлению, и припрягохомся смерти? Воистину Бога повелением, якоже писано есть, подающаго преставлшемуся упокоение!
Обольемся все слезами, когда видим пред собою почившаго, и приближившеся все целовати, ровно же и сия привещавати: се оставил еси любящия тя, не глаголеши с нами прочее, о отче! чесо ради не глаголеше, якоже глаголал еси нам? но сице молчиши, еже глаголати с нами: Аллилуиа...
Се ныне видим лежаща, но нам к тому не предлежаща: се уже и язык умолче, се уже и устне престаша: здравствуйте друзи, чада: спасайтеся братие! спасайтеся знаемые! аз бо в путь мой шествую; но память творите о мне с песнию: Аллилуиа...
Воспоминаю вам, братие мои, и чада, и друзья мои, не забывайте меня, когда молитесь ко Господу: молю, прошу, и с умилением взываю, навыкайте сим в памяти, и плачите меня день и нощь, якоже Иов, к друзьям, реку к вам: седите паки рещи: Аллилуиа...
Се лежу, возлюбленные мои братие, посреде всех молчалив и безгласен: уста упразднишася, язык преста, и устне препяшася; руце связастеся, и нозе сплетостеся; зрак изменися, очи угасосте и не видят рыдающих; слух не приемлет печалующих вопль; нос не обоняет кадильнаго благовония: истинная же любовь никогда же умерщвляется.