Еще нет века, как Малерб и Беррье отошли в область истории, но тут же, в одном из углов Salle des pas perdus, есть живое напоминание о гораздо более отдаленных временах. Небольшая витая лестница ведет в старинную залу Людовика IX, от тяжелых сводов и переплетающихся аркад которой, теряющихся в таинственном полусвете, так и веет XIII веком. Вообще искусство сильно и достойно представлено в Palais de Justice. Так, галерея, ведущая в кассационный суд, называемая галереей Людовика Святого, отделана во вкусе XIII столетия и ее расписные окна проливают разнородный свет на раскрашенную статую короля, изображенного творящим суд под сенью дуба, а в роскошной зале этого Суда находится огромная аллегорическая картина известного Поля Бодри «Прославление закона». В преддверии залы суда присяжных поставлены мраморные бюсты законодателей — Карла Великого, Людовика Святого, Филиппа-Августа и Наполеона I. В самом зале, украшенном резьбою по дереву и дорогой лепною работою, на потолке кистью Бонна изображена юстиция между преступлением и невинностью, а за креслом председателя помещается большое распятие, нарисованное тем же художником. Но наибольшую художественную драгоценность Palais de Justice составляет старинная картина, находящаяся за креслом председателя в зале апелляционного суда и называемая le retable du Palais de Justice[62].
Она была заказана Людовиком XI в 1476 году и приписывается Ван-Дейку или Мемлингу, основателям голландской школы. По бокам изображенного на ней распятия нарисованы: богоматерь, св. Анна, Иоанн Креститель, св. Людовик — слева и св. Дионисий, Карл Великий, Иоанн Богослов — справа; сзади них пейзаж изображает Иерусалим, Лувр в конце XV века и Palais de Justice того же времени. С этой картины история заглядывает в современность и сливается с нею в том, что осталось неизменным.
Едва ли нужно описывать удобство и целесообразность настоящих помещений для судов разных наименований, заключающихся в Palais de Justice, вместе с различными другими служебными помещениями, библиотеками, комнатами совещаний и т. п. Почтительное уважение, которым во Франции всегда и при всяком образе правления было окружено отправление правосудия, сказывается здесь воочию. Можно только выразить некоторое сомнение в том, находится ли излишек позолоты и лепных украшений в соответствии со строгою, внушительною простотою, которою должна отличаться внешняя обстановка суда?
Обходя здание Palais de Justice вокруг, выйдя против Notre-Dame на берег Сены, приходится встретить старинную башню, la tour de l’Horloge[63], построенную Людовиком Святым. На ней находятся первые общественные часы Парижа, устроенные Филиппом Красивым и реставрированные Генрихом III, увенчавших их французским и польским гербами. Милосердие и юстиция поддерживают циферблат, под которым сделана подпись: «Machina quae bis sex tarn juste dividit horas, Justitiam servare monet legesque tueri» [64]. Далее, по берегу Сены, идут: la tour de Cesar и la tour d’Argent[65], а между ними, в фасаде старинного трехэтажного здания, открывается вход в знаменитую Консьержери. Внутри эта тюрьма представляет собою две части: старую и новую, причем новая, т. е. ряд одиночных келий, построенных по новейшей системе, постепенно и неотвратимо поглощает старую часть, переполненную историческими воспоминаниями. И какими трагическими воспоминаниями! Вступая в уцелевшую, хотя и очень видоизмененную часть старой Консьержери, невольно хочется сказать с поэтом:
«О, сколько здесь надежд разбитых
И тщетных жертв, и сил сердитых,
И темных пронеслося дел!..»
Новая тюрьма поглотила уже кельи, в которых содержались жирондисты и Дантон; лишь в женском отделении ее сохранились комнаты, где были заключены m-me Elisabeth и Шарлотта Корде. Церковь взяла под свою защиту келью многострадальной Марии-Антуанетты, но в ней почти ничего не осталось напоминающего несчастную дочь Марии-Терезии, кроме маленького распятия, помещенного над окном. В комнате этой устроена в настоящее время скромная часовня, стены которой пришлось выкрасить темной масляной краской, во избежание тех надписей, которыми туристы хотят связать свои ничтожные имена с местами, где разыгрывались исторические события. Пришлось унести из этой комнаты и кресло королевы, чтобы спасти его остатки от тех же туристов, бессмысленно вырезавших из него кусочки себе на память. По многознаменательной иронии судьбы, рядом с комнатою Марии-Антуанетты, находится келья Робеспьера, где он содержался в короткий промежуток между тою казнью, которой ему не удалось себя подвергнуть самому, и тою, которую произвела так недавно еще столь послушная ему гильотина. Тут же рядом большая комната, тоже обращенная в часовню, где содержались жирондисты в ночь пред казнью, с 29 на 30 октября 1793 г. Из нее выход во двор, на котором собирались приговоренные революционным трибуналом пред отправлением на эшафот и где были соединены в последний раз вместе жирондисты. В последнее время этому двору, бывшему свидетелем предсмертных прощаний многих замечательных людей, выпала совсем иная роль: на нем содержались извозчики, приговоренные, за грубое обращение с седоками, к аресту ка двадцать четыре часа…
Консьержери сообщается с одной стороны с местом временного содержания арестованных в департаменте Сены преступников, называемом депо, в котором помещается особое учреждение — le petit parquet устроенное для первоначального исследования и сортировки преступлений по подсудности, а также помещение Service antropometrique[66], распадающееся на Service (identification, antropometrie et photographie judiciaires [67]. Низкий и мрачный коридор, сдавленный тяжелыми сводами, ведет из депо в помещение судов и в маленькую временную тюрьму, куда переводятся обвиняемые к часу разбирательства их дела, носящую характеристическое название мышеловки, — la souriciere.
Таково здание Palais de Justice и его краткая история. Этой вековой истории соответствует и постепенное наслоение прав собственности, а следовательно, и обязанности производить расходы на содержание Palais de Justice. В этом отношении смета на содержание здания представляет весьма пеструю картину. Достаточно сказать, что не только отдельные здания, но даже и отдельные этажи принадлежат различным владельцам — городу Парижу, управлению государственных имуществ и департаменту Сены. Так, Консьержери принадлежит городу Парижу и им содержится, a Depot[68] составляет предмет расходов и управления для Сенекой префектуры и т. д.
В этих стенах прошла и проходит долгая и содержательная история французской магистратуры; здесь действовали виднейшие ее представители. Имена Дагессо, Малерба, Туре, Бонжана невольно приходят на память, когда находишься в здании, где протекла их обильная трудом, знанием и живым чувством долгая жизнь. Эти люди, так сказать, срослись со своим делом и не покидали его, несмотря ни на что. Давая гордый ответ: «1а cour rend des arrets et pas des services…» [69], они умели являться стойкими стражами и слугами тех учреждений, которым отдана была их глубокая мысль и красноречивое слово. Они служили этим учреждениям до конца, — нередко вопреки чувству самосохранения. Достаточно припомнить президента кассационного суда Бонжана, этого premier magistrat de France[70], который отказался удалиться в Версаль, когда, в мае 1871 года, вспыхнуло восстание коммуны, и остался на своем посту, покуда не был взят коммунарами в качестве заложника и расстрелян при наступлении на Париж правительственных войск.
Французская магистратура, хотя и не замкнутая, но тесно сплоченная, сложилась веками и не имела ничего подобного себе в остальной Европе. «Еп Europe il у avait des juges, en France seulement il у avait des magistrate»[71], — говорит Фюстель де-Куланж. Судейское звание составляло не должность, а нравственное наследие последовательных поколений французской магистратуры. Оно переходило от отца к сыну и связывало общими традициями, преданиями и сознанием своего общественного достоинства прадеда с правнуком. Наряду с родовым дворянством возникло и развилось другое, имевшее свою историю и свои заветы. Noblesse de robe[72] считало в своих рядах семьи, почти все члены которых, в течение многих лет, посвящали себя судебной службе. Одна фамилия Мопу дала, с 1626 года, судебному сословию пятьдесят человек судей разных наименований.
64