«Ну, чьто жь, — сказал Сталин, заканчивая изучение всего наследия великого сатаниста, — хороще, чьто эты кныги воврэмя попали под руку. С ными… лэгчэ жить». Он положил ладонь на творения Макиавелли и две толстые тетради, испещренные цитатам и выдержками, и, подумав, вызвал Товстуху:
— Вот чьто… Эты кныги… я приказываю., изъят., из всэх быблиотэк, из всэх хранылищь и., пэрэвэсти в спэцхран. За чтэныэ… и хранэные их., установыть… уголовную ответствэнност… Всо..
Макиавелли исчез с книжных полок и не переиздавался при жизни Сталина. Одна его книга «О военном искусстве», случайно выпущенная в 1939-м, была тут же изъята! Ни одно сочинение Макиавелли не выпускалось и после, вплоть до конца века.
Сам же вождь постоянно обращался к этому советнику, и жизнь показала, насколько плодотворными были для него советы Макиавелли.
Обновление состоит, как я уже сказал, в возвращении к основному началу. Всякая религия и государство имеют в основании своем что-нибудь хорошее, потому что иначе не могли бы подняться и утвердиться. С течением времени эти добрые начала извращаются, и если не произойдет какого-либо счастливого случая, который восстановил бы их, то, наконец, все учреждение падает.
Никколо Макиавелли
Люди, стоявшие во главе флорентийского правительства с 1434-го по 1494 год, говорили, что необходимо через каждые пять лет вновь устанавливать правительство, потому что иначе власти не удержишь; под этим выражением они подразумевали, что надо однажды в пять лет наводить ужас и трепет на граждан, истребляя всех, кто кажется правительству подозрительным и вредным; достигнув власти путем ужаса, правительство должно тем же средством обновлять и поддерживать свою власть; как только изгладятся воспоминания о строгостях его, люди начнут решаться на смелые нововведения и осмелятся громко роптать. Необходимо предупредить это возвращением государства к его началу.
Никколо Макиавелли
ГЛАВА ПЯТАЯ. КОГДА В ДЕЛЕГАТОВ ЦЕЛЯТСЯ ИЗ ВИНТОВКИ
Больше всех заблуждается тот, кто считает себя самым хитрым.
Сталин вызвал Ягоду в конце своего рабочего дня. Шел первый час ночи. Барственный, разъевшийся нарком, глава ГПУ, хотя формально еще заместитель Менжинского, тщательно пытающийся скрыть свое чванное самодовольство, красавчик с квадратными «наркомовскими» усиками, которые неизвестно кто ввел в обиход, то ли Чаплин, то ли Гитлер, вошел в кабинет, предупредительно хмуря бровь и стараясь казаться как можно более озабоченным.
Но даже он сейчас понимал, что вождя ему не провести, — видит насквозь, и потому лучше не притворяться. Пригласив его сесть, Сталин, по обыкновению сначала слегка поворачивая голову, как бы заново оценивая вошедшего и слегка щурясь, молчал. Лицо вождя было непроницаемо, но Ягода плечами и даже лопатками чувствовал неприятную изморозь. Ягода, конечно, знал, что у Сталина есть своя отлично работающая разведка — СВОЯ и не подчиненная ему, Генриху Григорьевичу Ягоде, чье имя давно уже наводило страх на чиновников и «контру», — так все еще кратко именовались многочисленные арестованные, которых свозили на допросы в «ЛУБЯНКУ», но Ягода и представить себе не мог, КЕМ могли быть эти сталинские шпионы над шпионами. Разведчики Сталина были вахтерами, шоферами, банщиками в Сандунах, комиссарами по его собственному управлению и даже знаменитыми актрисами, без больших уговоров ложившимися в наркомовские постели. Были там мастера по идеальному вскрыванию почты и инженеры-связисты самой высокой квалификации. Их было немного, не столько, чтобы соперничать с ГПУ, но была у этой сталинской разведки одна очень существенная особенность: если ГПУ НКВД Сталин знал и принимал у себя только на уровне высшего руководства, собственная разведка вождя замыкалась только на нем, и каждый его разведчик знал лишь одного непосредственного начальника и… самого товарища Сталина! Эта четвертая разведка, помимо ОПТУ, армейской ГРУ и разведки Наркоминдела, была сверхсекретной. Ею руководил он САМ, и все самые важные сведения стекались лично к нему по особым каналам связи и подчас по сложным шифрам. В редких случаях подключался Поскребышев, но повторюсь: всех своих разведчиков Сталин знал лично, они имели особые номерные удостоверения и не фиксировались при посещении или вызванные на доклады. Может показаться фантастикой такая разведка над разведками, но она была, и с каждым ее членом Сталин говорил лично. Часть этой разведки впоследствии называлась СМЕРШ и руководилась Абакумовым, но ни Абакумов, ни Поскребышев не знали всех ее агентов. Надо ли отмечать, каким страшным, абсолютным молчанием обеспечивалась ее секретность..