— Лови дверь! — крикнул он; казалось, он отскочил к ней вспять, еще даже не коснувшись плит тротуара, и стал скрести пальцами ее слепую поверхность. — Почему никто ее не поймал? — заорал он. — Почему вы не крикнули мне, черт вас дери?!
Но они на него даже не взглянули; теперь, наряду с Шуманом, над репортером склонился и парашютист.
— Ну что, — сказал Джиггс, — завтрак наш явился?
Они даже не посмотрели в его сторону.
— Так, — сказал парашютист. — Проверяй давай, что у него там, или отойди и дай я проверю.
— Постой, — сказал Джиггс. — Сперва надо как-нибудь его в дом.
Он перегнулся через них и опять толкнул дверь. Он даже и ключ видел сейчас, лежащий на столе подле бутыли, — предмет столь незначительный по размерам, что его, вероятно, можно даже проглотить, не шибко навредив себе при этом, который теперь даже в большей степени, чем бутыль, символизировал одинокое, дразнящее и яростное сожаление, постулируя недостижимость соблазна, отстоящего не на мили, а на дюймы; гамбит, так сказать, сам себя отверг, что привело его в смятение и поставило в зависимость от идиота, который даже не может войти в собственный дом.
— Давай, ну, — сказал парашютист Шуману. — Проверяй, что там у него есть. Если, конечно, нас не опередили.
— Это да, — сказал Джиггс, ощупывая ладонью репортерский бок. — Но в дом бы его как-нибудь…
Парашютист взял его за плечо и резко отпихнул назад; попятившись, Джиггс вновь удержал равновесие и увидел, как женщина хватает парашютиста за руку, потянувшуюся уже к карману репортера.
— Ты отвали тоже, — сказала она. Парашютист выпрямился; они с женщиной посмотрели друг на друга — она холодно, твердо, спокойно, он напряженно, яростно, еле сдерживаясь. Шуман выпрямился еще раньше; Джиггс молча переводил пристальный взгляд с него на них и обратно.
— Хочешь, значит, собственноручно, — сказал парашютист.
— Вот-вот. Собственноручно.
Секунду они еще глядели друг на друга, потом начали переругиваться короткими, отрывистыми, односложными словами, которые звучали как шлепки, а Джиггс тем временем, уперев руки в бедра, легко утвердясь на резиновых подошвах туфель и подавшись немного вперед, смотрел то на них, то на Шумана.
— Так, — сказал Шуман. — Хватит, хорошего понемножку.
Он вклинился между ними, чуть отстранив парашютиста. После этого Джиггс повернул расслабленное тело репортера сначала на один бок, затем на другой, а женщина, наклонившись, обшарила его карманы и извлекла оттуда несколько мятых купюр и горстку монет.
— Пятерка и четыре по доллару, — сказал Джиггс. — Дай мелочь сосчитаю.
— На автобус нужно три, — сказал Шуман. — И еще три возьми, больше не надо.
— Да, — сказал Джиггс. — Семи или восьми нам хватит. Слушай. Оставь ему пятерку и оставь один бумажкой на мелкие траты.
Взяв у женщины пятерку и доллар, он сложил их и засунул репортеру в брючный кармашек для часов, после чего готов был уже подняться, как вдруг увидел, что приваленный к двери репортер смотрит на него широко открытыми, спокойными и абсолютно пустыми глазами, чистым зрением, никак пока что не связанным с рассудком и мыслью, словно двумя ввернутыми в череп и перегоревшими лампочками.
— Гляньте-ка, — сказал Джиггс, — он…
Он вскочил на ноги и увидел лицо парашютиста за секунду до того, как парашютист схватил женщину за запястье, выкрутил у нее из руки деньги, швырнул их, как горсть камешков, в безмятежное, глазастое, незрячее лицо репортера и с бессильной, отчаянной яростью проговорил:
— Я могу есть и спать за счет Роджера, могу даже за твой. Но не за счет твоего передка, ясно тебе?
Он взял свой чемодан, повернулся и быстро пошел; Джиггс и мальчик смотрели, как он идет к устью переулка и сворачивает за угол. Потом Джиггс перевел взгляд на женщину, которая стояла не шевелясь, и на Шумана, опустившегося на колени и собирающего рассыпанные вокруг неподвижных ног репортера монеты и купюры.
— Теперь нам бы в дом его как-нибудь, — сказал Джиггс. Они не ответили. Но он, казалось, и не ждал никакого ответа, не надеялся на него. Он тоже встал на колени и принялся подбирать с тротуара монеты. — Да, — сказал он. — Джек уж бросит так бросит. Хорошо, если половину найдем.