Выбрать главу

В коридоре горела единственная лампочка. Он был безлюден. Из комнаты мисс Ребы слышались голоса, но внизу никого не было. Темпл быстро, бесшумно спустилась и подошла к двери. Ей казалось, что за дверью ее остановят, и она с острым сожалением вспомнила о пистолете, чуть было даже не вернулась за ним, сознавая, что пустила бы его в ход безо всякого сожаления и, более того, с удовольствием. Подскочив к двери и глядя через плечо назад, она нащупала засов.

Дверь отворилась. Темпл выскочила, бросилась в решетчатую дверь, подбежала к воротам и выбежала на улицу. Тут рядом с ней остановилась машина, медленно едущая вдоль обочины. За рулем сидел Лупоглазый. Дверца распахнулась будто сама собой. Лупоглазый не шевельнулся, не произнес ни слова. Его соломенная шляпа была сдвинута чуть набекрень.

— Не хочу! — сказала Темпл. — Не хочу!

Он не шелохнулся, ни издал ни звука. Она подошла к машине.

— Говорю тебе, не хочу! — И неистово закричала: — Ты боишься его! Боишься!

— Я даю ему шанс, — сказал Лупоглазый мягким холодным тоном. Вернешься обратно или сядешь в машину?

— Боишься!

— Я даю ему шанс, — сказал он. — Ну. Решай.

Темпл подалась вперед и положила ладонь ему на руку.

— Лупоглазый, — сказала она, — папочка.

Рука его казалась хилой, как у ребенка, мертвой, тонкой и легкой, словно палка.

— Мне все равно, смотри сама, — сказал он. — Но давай — туда или сюда. Ну.

Она наклонилась к нему, не убирая руки. Потом села в машину.

— Ты не сделаешь этого. Побоишься. Он настоящий мужчина.

Лупоглазый протянул руку и захлопнул дверцу.

— Куда? В Грот?

— Он настоящий мужчина! — резко сказала Темпл. — А ты вообще не мужчина! Он это знает. Кому это знать, как не ему!

Машина тронулась. Темпл стала пронзительно кричать:

— Тоже мне мужчина, смелый бандит, ты ведь даже не можешь… Вынужден приводить настоящего мужчину, чтоб… А сам свесишься над кроватью, стонешь и пускаешь слюни, как… Ты не мог даже разжечь меня, скажешь нет? Неудивительно, что так шла кровь и…

Рука Лупоглазого с силой захлопнула ей рот, ногти впились в тело. Другой рукой он вел машину на бешеной скорости. В свете уличных фонарей Темпл видела, что он смотрит, как она бьется, ухватив его за руку и мотая головой из стороны в сторону.

Она перестала биться, но продолжала вертеть головой, отдирая его руку. Один палец с толстым перстнем разжимал ей губы, кончики пальцев впивались в щеку. Другой рукой Лупоглазый швырял машину из стороны в сторону, едва не налетая на другие, так что те с визгом тормозов сворачивали к обочине, и лихо мчась через перекрестки. Один раз их окликнул полицейский, но Лупоглазый даже не оглянулся.

Темпл начала хныкать, стонать сквозь его ладонь, слюнявя ему пальцы. Перстень, словно инструмент дантиста, мешал сжать губы, чтобы удержать слюну. Когда Лупоглазый отнял руку, на челюсти ощущались холодные вмятины от его пальцев. Темпл приложила к ним ладонь.

— Рот больно, — прохныкала она.

Они приближались к окраине города, стрелка спидометра показывала пятьдесят миль. Над острым, кривым профилем Лупоглазого косо сидела шляпа. Дома уступили место темным кварталам, над которыми резко и призрачно, с какой-то жалкой бесцеремонностью светились объявления торговцев недвижимостью. Между ними в холодной сырой тьме, наполненной светлячками, висели далекие низкие огни. Темпл начала тихо плакать, ощущая внутри две холодящие порции джина.

— Рот больно, — произнесла она тихим, слабым от жалости к себе голосом. Осторожно погладила пальцами челюсть, нажимая все сильней и сильней, пока не ощутила боль.

— Ты об этом пожалеешь, — сказала она приглушенным голосом. — Когда я расскажу Рыжему. Хотелось бы тебе стать таким, как Рыжий? Чтобы ты мог то, что может он? Хотелось бы, чтобы это он глядел на нас, а не ты?

Они свернули к Гроту, проехали вдоль плотно завешенной стеклянной стены, из-за которой неслись страстные звуки музыки. Пока Лупоглазый запирал машину, Темпл выскочила и взбежала по ступеням наверх.

— Я дала тебе шанс, — сказала она. — Ты привез меня сюда. Я тебя не просила.

И пошла в туалет. Внимательно осмотрела в зеркале свое лицо.

— Ерунда, — сказала она, оттягивая кожу в разные стороны, — даже следа не осталось. — Вглядываясь в свое отражение, бросила: — Недоросток. Бесстыдно, как попугай, добавила непристойную фразу. Снова подкрасила губы. Вошла еще одна женщина. Они оглядели одежду друг друга быстрыми, скрытными, холодными, пристальными взглядами.