— Было бы теплей — прокатились бы на Фэнси, — говорит Кэдди. — Но сегодня нельзя, слишком холодно. — Уже видно ручей, и дым стелется. — Там свинью обсмаливают, — говорит Кэдди. — Обратно пойдем той дорогой, поглядим. — Спускаемся с горы.
— Хочешь — неси письмо, — говорит Кэдди. — На, неси. — Переложила письмо из своего кармана в мой. — Это рождественский сюрприз от дяди Мори. Нам нужно отдать миссис Паттерсон, чтобы никто не видел. Не вынимай только рук из карманов.
Пришли к ручью.
— Ручей замерз, — сказала Кэдди. — Смотри. — Она разбила воду сверху и приложила кусочек мне к лицу. — Лед. Вот как холодно. — За руку перевела меня, мы всходим на гору. — Даже папе и маме не велел говорить. По-моему, знаешь, про что в этом письме? Про подарки маме, и папе, и мистеру Паттерсону тоже, потому что мистер Паттерсон присылал тебе конфеты. Помнишь, прошлым летом.
Забор. Цветы сухие вьются, и ветер шуршит ими.
— Только не знаю, почему дядя Мори Верша не послал. Верш не разболтал бы. — В окно смотрит миссис Паттерсон. — Подожди здесь, — сказала Кэдди. — Стой на месте и жди. Я сейчас же вернусь. Дай-ка письмо. — Она достала письмо из моего кармана. — А рук не вынимай. — С письмом в руке перелезла забор, идет, шуршит бурыми цветами. Миссис Паттерсон ушла к дверям, отворила, стоит на пороге.
Мистер Паттерсон машет тяпкой в зеленых цветах. Перестал и смотрит на меня. Миссис Паттерсон бежит ко мне садом. Я увидел ее глаза и заплакал. «Ох ты, идиотина», говорит миссис Паттерсон. «Я же сказала ему, чтобы не присылала больше тебя одного. Дай сюда. Скорее». Мистер Паттерсон идет к нам с тяпкой, быстро. Миссис Паттерсон тянется рукой через забор. Хочет перелезть. «Дай сюда», говорит миссис. «Дай же сюда». Мистер Паттерсон перелез забор. Взял письмо. У миссис платье зацепилось за забор. Я опять увидал ее глаза и побежал с горы.
— Там, кроме домов, ничего нету, — говорит Ластер. — Пошли теперь к ручью.
У ручья стирают, хлопают. Одна поет. Дым ползет через воду. Пахнет бельем и дымом.
— Вот тут и будь, — говорит Ластер. — Нечего тебе туда. Там тебя мячом по башке.
— А чего он хочет?
— Будто он знает чего, — говорит Ластер. — Ему наверх надо, где в гольф играют. Сядь здесь и играйся с цветком. А смотреть — смотри, как ребята купаются. Веди себя как люди.
Я сажусь у воды, где полощут и веет синим дымом.
— Тут монету никто не подымал? — говорит Ластер.
— Какую монету?
— Какая у меня утром была. Двадцать пять центов, — говорит Ластер. — Посеял где-то из кармана. В прореху выпала, вот в эту. Если не найду, не на что будет вечером купить билет.
— А где ты ее взял, монету? Небось у белого в кармане?
— Где взял, там теперь нету, а после еще будет, — говорит Ластер. — А пока что мне эту надо найти. Вы никто не видали?
— Мне только монеты искать. У меня своих дел хватает.
— Иди-ка сюда, — говорит Ластер. — Помоги мне искать.
— Да ему что монета, что камешек.
— Все равно пусть помогает, — говорит Ластер. — А вы идете вечером на артистов?
— Не до того мне. Пока управлюсь с этим корытом, устану так, что и руки не поднять, а не то чтоб на этих артистов идти.
— А спорим, пойдете, — говорит Ластер. — Спорим, вчера уже были. Только откроют там, сразу все пойдете в ту палатку.
— Туда и без меня набьется негров. Хватит, что вчера ходила.
— Небось те же деньги плотим, что и белые.
— Белый плотит негру деньги, а сам знает: приедет другой белый с музыкой и все их себе прикарманит до цента, и опять иди, негр, зарабатывай.
— Никто тебя туда на представление не гонит.
— Пока еще не гонят. Не додумались.
— Дались тебе белые.
— Дались не дались. Я иду своей дорогой, а они своей. Больно нужно мне это представление.
— У них один там на пиле играет песни. Прямо как на банджо.
— Вы вчера, — говорит Ластер, — а я сегодня пойду. Только вот монету найти.
— И его, значит, возьмешь с собой?
— Ага, — говорит Ластер. — Как же. Чтоб он мне там развылся.
— А что ты делаешь, когда развоется?
— Порю его, вот что я делаю, — говорит Ластер. Сел, закатал штаны. В воде играют дети.
— А шариков Бенджиных никто не находил? — говорит Ластер.
— Ты, парень, скверных слов не говори. Узнает твоя бабушка — не поздоровится тебе.
Ластер вошел в ручей, где дети. Ищет вдоль берега.
— Когда утром здесь ходили, монета еще была у меня, — говорит Ластер.
— Где ж ты ее посеял?