Выбрать главу
Встаньте! С крыльев стряхните Рос чуть видимый гнет: Их прозрачные нити Ваш замедлят полет.
След любовной истомы Свейте, свейте в конец! В косах — блеск невесомый, Он для сердца — свинец!
* * *
Где Лигейя? — Далеко ль, Кто прекрасней всех дев, Чей и помысл жестокий Переходит в напев?
Или ты пожелала Задремать в куще роз? Или грезишь устало, Как морской альбатрос, [190]
На полночном молчаньи, Как на воздухе он, Внемля в страстном мечтаньи Мелопее времен?
* * *
Знаю! где бы Лигейю Ни сковала мечта, Та же музыка с нею Неразрывно слита.
Ты, Лигейя, смежаешь Много взоров мечтой, Но, уснув, ты внимаешь Песням, сродным с тобой, —
Что цветам, беспрерывней, Дождь лепечет в саду, Чтоб затем, в ритме ливней, Поплясать их в бреду, —
Тем, что ропщут [191] при всходе Чуть прозябшей травы, — Звукам, вечным в природе, Повторенным, увы!
О, далеко, далеко Унеси свои сны, Где источник глубокий Спит под лаской луны, —
Где над озером сонным В звездах вся синева, И посевом зеленым К ним глядят острова, —
Где, в извилинах лилий, Дикий берег не смят, И где в неге бессилий Девы юные спят, —
Те, что пчел разумея, Вместе с ними — во сне, [192] Пробудись, о Лигейя, Там, в блаженной стране!
Девам спящим — в виденьи Музыкально шепни! (Чтоб услышать то пенье, И уснули они).
Ибо ангелов что же Пробуждает от сна, В час, когда так похожа На виденье луна,
Как не чара, чудесней Чар, сводящих луну: Ритм пленительной песни, Низводящей ко сну!
Взлетели ангелы с цветов полей, Сонм серафимов взнесся в эмпирей, И сны, на крыльях тяжких, бились где-то (Всем — серафимы, кроме Знанья, света Могучего, взрезающего твердь, Твоей преломленного гранью, Смерть!) Всем заблужденье было сладко, слаще — Смерть. — На земле познаний вихрь свистящий Мрачит нам зеркала счастливых дум: Им этот вихрь был смертным, как самум. Зачем им знать, что свет померк во взоре. Что Истина есть Ложь, а Счастье — Горе? Была сладка их смерть, — последний час Был жизни завершительный экстаз, За коим нет бессмертия, нет жизни, Но — сон сознательный, сон в той отчизне Грез, что — вне рая (— вещая страна! — ), Но и от ада как удалена! [193]

Часть III

Но кто, преступный дух, во мгле какой, Гимну не вняв, презрел призыв святой?
Их было двое, — (в небе нет прощенья Тем, кто не понял тайного влеченья!) — Дух-дева, с ней — влюбленный серафим. Где ж ты была (путь помыслов незрим), Любовь ослепшая? ты, долг священный? [194] Им — пасть, меж слез печали совершенной.
То был могучий дух, который пал, Блуждатель вдоль ручьев у мшистых скал, Огней, горящих с выси, созерцатель, При свете лунном, близ любви, мечтатель. (Там каждая звезда — взор с высоты, И кротко нежит кудри красоты;