Выбрать главу

СЕРЕНАДА[39]

Так ночь тиха, так сладок сон, Что даже струн нескромен звон — Он нарушает тишину, Весь мир склонившую ко сну. На моря жемчуг и опал Элизиума блеск упал; Спят звезды, только семь Плеяд, Ни в небе, ни в волнах не спят; Пленительный Эндимион В любви, любуясь, отражен. Покой и мрак в лесах и долах, Спят горы в тихих ореолах. Едва блеснул последний сполох, — Земля и звезды забытья Возжаждали, как жажду я Тебя, любви твоей невинной И состраданья, Аделина. О! Слушай, вслушайся, услышь: Не так нежна ночная тишь, Как эти нежные слова, Что лаской сна сочтешь сперва. И вот, пока я не дерзну Задеть призывную струну, Сердца и думы воедино Пребудут слитны, Аделина.

КОЛИЗЕЙ[40]

О, символ Рима Древнего! Гробница Высоких дум, веками пышной мощи Оставленная времени во власть! Вот наконец и я, усталый странник, Я, столько дней влекомый жгучей жаждой Весны стремленья человека к знанью, Таящейся в тебе, — я, пред тобой Склонив колени, всей душой впиваю Твой мрак, твое величие и славу.
Громада мертвая, веков минувших память! Молчанье, запустение и ночь!.. Я чувствую вас, чувствую вас, чары!.. Пред вами блекнет все, что в Гефсиманских Садах изведал Иудейский Царь, Все тайны, что умела извлекать Из сочетаний тихих звезд Халдея!
Где пал герой, теперь колонна пала; Где гордо реял золотой орел — Полночным стражем рыщет нетопырь; Не кудри знатных дам тревожит ветер — Чертополох колышет и тростник; Здесь, где на троне золотом небрежно Покоился скучающий монарх, — Лишь ящерица призраком бесшумным Скользит при свете молодой луны. Но погоди! Ужели эти стены, Аркады, перевитые плющом, Колонн печальных почерневший ряд, Разбитый фриз, неясные карнизы И камни серые — ужели это всё, Что нам всеразъедающее время Оставило на суд, — судьбе и мне?
«Не всё! — со всех сторон несет мне эхо. — Пророческий немолчный громкий зов Всегда звучит от нас навстречу мудрым, Как солнцу песня Мемнона звучит. Мы правим самовластно и державно Умом и сердцем всех великих духом. Нет, не бессильны мы, немые камни: Не вся исчезла наша мощь и сила, Не все величье нашей древней славы, Не все волшебство, что таится в нас, Не все виденья, тайны и преданья, Не все воспоминанья, что покрыли Нас цепким и незримым одеяньем, Овеивая более чем славой».

КОЛИЗЕЙ[41]

О, символ Рима! Гордое наследство, Оставленное времени и мне Столетиями пышных властолюбцев! О, наконец-то, наконец я здесь! Усталый странник, жаждавший припасть К истоку мудрости веков минувших, Смиренно я колени преклоняю Среди твоих теней и жадно пью Твой мрак, твое величие и славу.
Громада. Тень веков. Глухая память. Безмолвие. Опустошенье. Ночь. Я вижу эту мощь, перед которой Все отступает: волшебство халдеев, Добытое у неподвижных звезд, И то, чему учил Царь Иудейский, Когда вошел он в Гефсиманский сад.
Где падали герои — там теперь Подрубленные временем колонны, Где золотой орел сверкал кичливо — Кружит в ночном дозоре нетопырь.