Я за демонами следом,
Тем путем, что им лишь ведом,
Где, воссев на черный трон,
Идол Ночь вершит закон,
В край родной прибрел бесцельно
С этой Фулы запредельной.
НЕЛЛИ[60]
Я жил одиноко
в печали глубокой
с душой океана мрачней,
пока не назвал я красавицу Нелли
стыдливой невестой своей,
пока не назвал златокудрую Нелли
я радостью жизни моей.
Ах! звезды полночи
не ярче, чем очи
прелестной малютки моей,
и блеск перламутра
румяного утра,
и золото первых лучей —
ничто не сравнится с окутавшей Нелли
волной золотистых кудрей,
с волной небрежно откинутых Нелли
на детские плечи кудрей.
Теперь ни волненья,
ни муки сомненья
не смеют мрачить моих дней.
Весь день надо много
сияет звездою
богиня блаженства, — и к ней
весь день устремляет красавица Нелли
фиалки лазурных очей;
все время не сводит с нее моя Нелли
сияющих счастьем очей.
ЕВЛАЛИЯ
(Песня)[61]
Дарил мне свет
Немало бед.
И чахла душа в тишине,
Но Евлалия, нежная, юная, стала супругою мне —
Но Евлалия светлокудрая стала супругою мне.
О, блеск светил
Тусклее был,
Чем свет ее очей!
Никакой дымок
Так завиться б не мог
В переливах лунных лучей,
Чтоб сравниться с ничтожнейшим локоном Евлалии
скромной моей —
С самым малым, развившимся локоном ясноокой
супруги моей.
Сомненье, Беда
Ушли навсегда:
Милой дух — мне опора опор!
Весь день напролет
Астарта льет
Лучи сквозь небесный простор,
И к ней дорогая Евлалия устремляет царственный взор —
И к ней молодая Евлалия устремляет фиалковый взор.
ЕВЛАЛИЯ — ПЕСНЯ[62]
В ночи бытия
Надежда моя
Как узница, изнывала.
Но солнечная Евлалия желанной подругой мне стала,
Евлалия в золоте волос невестой стыдливой мне стала.
Озера очей
Любимой моей
Мне ярче всех звезд заблистали.
В полуночной мгле
На лунном челе
Волокна тумана едва ли
Сравнятся с кудрями Евлалии, что вольно на плечи ей пали,
Поспорят с кудрями Евлалии, что мягко на плечи ей пали.
О мире скорбей
Забыли мы с ней
Под нашим незыблемым кровом.
А с горних высот
Нам знаменье шлет
Астарта в сиянии новом.
И юная смотрит Евлалия на небо взором лиловым,
И смотрит Евлалия взором жены, взором
хрустально-лиловым.
ВОРОН
Поэма[63]
Когда в угрюмый час ночной,
Однажды бледный и больной,
Над грудой книг работал я,
Ко мне в минуту забытья,
Невнятный стук дошел извне,
Как будто кто стучал ко мне,
Тихонько в дверь мою стучал —
И я, взволнованный, сказал:
«Должно быть так, наверно, так —
То поздний путник в этот мрак
Стучится в дверь, стучит ко мне
И робко просится извне
В приют жилища моего:
То гость — и больше ничего».