Выбрать главу
Мы были, как дети, она и я, У моря, где край земли, В то давнее, давнее время, когда Жила здесь Аннабель Ли, И ангелы неба смотреть на нас Без зависти не могли.
И вот почему из тучи тогда, У моря, где край земли, Ветер холодный смертью дохнул На прекрасную Аннабель Ли. И богатый сородич пришел за ней, И ее схоронили вдали, В пышной гробнице ее схоронили, У моря, где край земли.
Да! Ангелы неба смотреть на нас Без зависти не могли — И вот (все это знали тогда У моря, где край земли) Ветер дунул из туч ночных, Сгубил и убил Аннабель Ли.
Но самые мудрые никогда Любить так, как мы, не могли, Сильнее любить не могли. И ангелы неба не смели тогда И демоны недр земли Разделить, разлучить душу мою И душу Аннабель Ли.
И сиянье луны навевает мне сны О прекрасной Аннабель Ли. Если всходит звезда, в ней мерцает всегда Взор прекрасной Аннабель Ли. Бьет ночной прибой — и я рядом с тобой, С моей душой и женой дорогой, — Там, в гробнице, где край земли, Там, у моря, где край земли!

ЭННАБЕЛ ЛИ[110]

Это было давно, очень, очень давно, В королевстве у края земли, Где любимая мною дева жила, — Назову ее Эннабел Ли; Я любил ее, а она меня, Как любить мы только могли.
Я был дитя и она дитя В королевстве у края земли, Но любовь была больше, чем просто любовь Для меня и для Эннабел Ли — Такой любви серафимы небес Не завидовать не могли.
И вот потому много лет назад В королевстве у края земли Из-за тучи безжалостный ветер подул И убил мою Эннабел Ли, И знатные родичи милой моей Ее от меня унесли И сокрыли в склепе на бреге морском В королевстве у края земли.
Сами ангелы, счастья такого не знав, Не завидовать нам не могли, — И вот потому (как ведомо всем В королевстве у края земли) Из-за тучи слетевший ветер ночной Застудил и сгубил мою Эннабел Ли.
Но наша любовь сильнее любви Тех, что жить дольше нас могли, Тех, что знать больше нас могли, И ни горные ангелы в высях небес, Ни демоны в недрах земли Не в силах душу мою разлучить С душой моей Эннабел Ли.
Ведь коль светит луна, то приносит она Мечтанья об Эннабел Ли; Если звезды горят — вижу радостный взгляд Прекраснейшей Эннабел Ли; Много, много ночей там покоюсь я с ней, С дорогой и любимой невестой моей — В темном склепе у края земли, Где волна бьет о кромку земли.

О, TEMPORA! O, MORES![111]

О времена! О нравы! Видеть грустно, Как все вокруг нелепо и безвкусно. О нравах, о приличиях смешно И говорить — приличий нет давно! Что ж до времен, то каждому известно: О «старых добрых временах» нелестно Толкует современный человек И хвалит — деградировавший век!
Сидел я долго, голову ломая (Ах, янки, до чего у вас прямая Манера выражаться!), я не знал, Какой избрать зачин, какой финал? Пустить слезу, как Гераклит Эфесский В душещипательной плаксивой пьеске? Или за едким Демокритом вслед Швырнуть, расхохотавшись, книгу лет, Затрепанную, как учебник в школе, И крикнуть: «К дьяволу! Не все равно ли?»
Предмет мой, надо знать, имеет вес, Не дай Господь, займется им Конгресс! Дебаты будут длиться две недели: Мы обе стороны во всяком деле Должны заслушать, соблюдая закон, У Боба восемь таковых сторон! Возьмусь я, посмеявшись иль поплакав, Вердикт присяжных будет одинаков. Пока мне лесть и злость не по плечу, Обняв обоих греков, — поворчу.