Усталый, едва он на ложе прилег,
Вдруг слышит — скрипят половицы.
«Что шаришь здесь, крыса? Какой в этом прок?
Здесь нечем тебе поживиться».
Но что там такое? Под лунным лучом
С фонариком крохотным маленький гном,
Брадатый, речистый, с тревожным лицом,
У ног его вырос нежданно,
И сон убегает желанный.
«Пустующий замок ночною порой
Служил нам приютом доселе;
Не зная, что ты возвратился домой,
Мы свадьбу тут справить хотели.
Коль нас не страшишься, не станешь нас гнать,
Пображничать здесь мы желаем опять,
В честь милой невесты и петь и плясать…»
Сквозь сон, словно скован недугом,
Граф молвил: «Все к вашим услугам!»
Три всадника тут появились; они
За ножкой кровати скрывались.
Такие ж фигурки, мелькая в тени,—
За ними вослед показались.
Съезжаются гости в каретах своих,
Глаза разбегаются, глядя на них,
Под стать королям разъезжать в таких,
А вот и жених с нареченной
В карете сидит золоченой.
Тут мигом для каждого дело нашлось,
Все в бешеной пляске смешалось,
Скакало в галопе и в вальсе неслось,
И каждому дама досталась.
Все вертится, кружится, воет, поет,
Беснуясь, волнуясь, качаясь, плывет,
Скрежещет, пиликает, стонет, орет,—
И рыцаря, точно больного,
Трясет от веселья такого.
И топот, и грохот, и хохот кругом,
На стулья, на скамьи скорее…
Всем надо местечко найти за столом,
Сесть рядом с красоткой своею.
Жаркое, и рыбу, и птицу несут,
Свисают сосиски с дымящихся блюд,
И чаши, конечно, по кругу идут…
Так пило и пело все это,
Под песню растаяло где-то…
Коль бражники песню дослушать не прочь,
Пусть петь и шуметь перестанут.
Кто малое ласково встретил в ту ночь,
Тот будет в большом не обманут.
Фанфар и тимпанов приветственный хор,
И свадебный поезд въезжает во двор.
Сияет от счастья приветливый взор,
И замок весь полон гостями…
Все это и ныне пред вами.
ГОРНЫЙ ЗАМОК
Вон замок стоит на вершине
Среди гранитных скал.
Под сводами башен высоких
Он рыцарей встарь укрывал.
Но рыцари спят в могилах,
А башни врагом сожжены.
Я проникаю свободно
В проломы ветхой стены.
Здесь погреб с вином драгоценным
Лежал в былые года.
Прислужница больше не сходит
С кувшином тяжелым туда.
И в зал не спешит, как бывало,
Гостей обнести чередой.
Попу не наполнит бокала
Для трапезы в праздник святой.
И дерзкому пажу отведать
Не даст, пробегая, вина.
И тайной награды не примет
За тайную щедрость она.
Затем, что и стены, и своды,
И лестницы — все сожжено,
Рассыпалась, рухнув, капелла
И в прах обратилась давно.
Но в день жизнерадостно-яркий,
Когда на вершине крутой
Стоял я с бутылкой и лютней,
С подругой моей молодой,
В развалинах все заблистало,
Наполнились жизнью они,
И шумно и празднично стало,
Как в добрые старые дни.
И мнилось, нарядные гости
Въезжают во двор чередой,
И мнилось, из прошлого мира
Мы входим счастливой четой.
И ждет нас в капелле священник,
И вот поднялись мы туда,
И он вопрошает: «Согласны?» —
И мы улыбаемся: «Да».
И радостно песнь зазвучала,
Как юное сердце, чиста,
И ей не толпа отвечала,
Но звонкого эха уста.
Меж тем надвинулся вечер,
Он шум и веселье унес,
И вот заходящее солнце
Убрало багрянцем утес.
И дамой служанка блистает,
И паж точно рыцарь одет,
И щедро она угощает,
И он не скупится в ответ.