Антонио
Я с изумленьем слушаю тебя.
Я знаю, Тассо, как твой быстрый дух
Колеблется в две стороны. Опомнись
И яростью безумной овладей!
Ты произносишь резкие слова,
Что можно бы простить твоим скорбям.
Но сам себе ты их простить не можешь.
Тассо
Не говори мне кротким языком,
Разумных слов я не желаю слышать!
Оставь глухое счастье мне, чтоб я,
Опамятовавшись, не сошел с ума.
Я раздроблен до глубины костей,
Живу, чтоб это чувствовать, охвачен
Отчаяньем, и в вихре адских мук,
Которые меня уничтожают,
Моя хула лишь слабый боли стон.
Я прочь хочу! И если честен ты,
То помоги мне выбраться отсюда!
Антонио
Тебя я в этом горе не покину.
И если ты не властен над собой,
То я не ослабел в моем терпенье.
Тассо
Итак, тебе я должен в плен отдаться?
Я отдаюсь, и это решено.
Я не противлюсь, лучше будет так —
И повторяю я себе со скорбью:
Прекрасно было то, что ты утратил.
Они уехали — о, боже! Вижу
Я пыль от экипажей, впереди
Несутся всадники… Их нет, их нет!
Они умчались! Если бы я мог
За ними вслед! Они умчались в гневе.
О, если бы я мог припасть хоть раз
К его руке, проститься пред разлукой,
Хоть раз сказать: «Простите!» И услышать
Еще хоть раз: «Иди, все прощено!»
Но никогда я это не услышу…
О, я уйду! Лишь дайте мне проститься,
Проститься! Дайте снова хоть на миг
Увидеть вас, и, может быть, тогда
Я выздоровлю вновь. Нет, я отвергнут,
Я изгнан, и себя изгнал я сам.
Я не услышу больше этот голос
И этот взор уж больше никогда
Не повстречаю…
Антонио
Пускай тебя ободрит голос мужа,
Что близ тебя растроганный стоит!
Не так несчастен ты, как представляешь.
Мужайся же! Не уступай себе.
Тассо
А так ли я несчастен, как кажуся?
И так ли слаб, как пред тобой являюсь?
Ужели все я потерял и скорбь
Уж превратила, как землетрясенье,
Весь дом лишь в груду мусора и пыли?
Иль не осталось у меня таланта,
Чтоб поддержать меня и дать забвенье?
И неужель угасла сила вся
В моей груди? Ужель я стал теперь
Совсем ничтожным?
Нет, это так, и я теперь — ничто,
Ее утратив, я себя утратил!
Антонио
Когда всего себя ты потерял,
Сравни себя с другим! Познай себя!
Тассо
Ты вовремя об этом мне напомнил!
Поможет ли истории пример?
Могу ль себе представить человека,
Что более, чем я, перестрадал,
Чтоб, с ним сравнив, я овладел собою?
Нет, все ушло! Осталось лишь одно:
Нам слез ручьи природа даровала
И скорби крик, когда уже терпеть
Не может человек. А мне в придачу
Она дала мелодиями песен
Оплакивать всю горя глубину:
И если человек в страданьях нем,
Мне бог дает поведать, как я стражду.
Антонио подходит к нему и берет его за руку.
Стоишь ты твердо, благородный муж,
А я — волна, колеблемая бурей,
Но силою своею не кичись!
Та самая могучая природа,
Что создала незыблемый утес,
Дала волне мятежное движенье.
Пошлет природа бурю, и волна
Бежит, вздымается и гнется в пене.
В ней отражались солнце и лазурь
Прекрасные, и звезды почивали
В ее так нежно зыблющемся лоне.
Но блеск исчез, и убежал покой.
Я более себя не узнаю
И не стыжусь себе признаться в ртом.
Разломан руль, и мой корабль трещит
Со всех сторон. Рассевшееся дно
Уходит из-под ног моих! Тебя
Обеими руками обнимаю!
Так корабельщик крепко за утес
Цепляется, где должен был разбиться.
ВНЕБРАЧНАЯ ДОЧЬ
Трагедия
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Король.
Герцог.
Граф.
Евгения.
Воспитательница.
Секретарь.
Священник.
Судья.
Губернатор.
Игуменья.
Монах.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЛЕСНАЯ ГЛУШЬ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Король, Герцог.
Король
Гоньбою вспугнут, царственный олень
Принудил всех — людей, коней и псов —
Его меты держаться, пролегавшей
По кручам и обвалам. Я и сам
Не ведаю, куда нас занесло,
Хоть порскал здесь немало. Где мы, дядя?
Я этих мест не видел отродясь.
Герцог
Ручей, обдавший нас бурливой стужей,
Течет по землям твоего слуги,
Дарованным мне щедростью твоей
Как первому вассалу королевства.
А за хребтом лесистых этих гор
Таится домик мой, не для царей
Воздвигнутый, конечно, но готовый
Тебя принять и обслужить радушно.
Король
Дай под высоким куполом дерев
Нам кафедральным мраком насладиться!
Дай трепетной листве густую сеть
Вкруг нас сплести, чтоб звонкий шум охоты
На краткий час сменила тишь благая.
Герцог
Не правда ли, как дышится легко
Отгородившимся от бурь житейских
Нерукотворным этим бастионом?
Здесь не достигнет нас ни ропот черни,
Ни наглых трутней алчная ладонь.
Не углядишь отсюда, как тишком
К твоим врагам пристал неблагодарный.
Здесь шумный мир не потревожит нас,
Что вечно требует, трудов чураясь.
Король
Не надо бы напоминать о том,
О чем забыть стремится скорбный разум.
Пусть отзвук гула отдаленных бурь
Заглохнет и замрет хотя б на время,
Не лучше ль нам затеять разговор,
Достойный благодатного укрытья?
Здесь скромная чета гулять могла бы,
Любуясь на детей, больших и малых,
Тревог не ведая, здесь мог бы друг
Довериться отзывчивому другу.
Не ты ли сам мне намекнул на днях,
Как показалось мне, любезный дядя,
Что хочешь тайну мне открыть, поведать
Давно томящее тебя желанье
В надежде, что исполнится оно.