– Почему, бэби? Что угрожает вашей жизни?
– Дэди! Я ненавижу, ненавижу, ненавижу! Вы ничего не понимаете!
– Не понимаю, – признался мистер Медж.
– Обо мне говорят бог знает что. Будто я… и мистер Кандербль… А я его ненавижу, и он мне нужен.
– Позвольте, бэби… Вы ненавидите рыжего Майка, теперь еще Кандербля. Так зачем же он вам нужен?
– Нужен, нужен, нужен! – закричала Амелия, бегая по комнате.
– Я уверяю вас, бэби, это очень эксцентрично. Но…
Амелия остановилась перед отцом и выкрикнула:
– Дэди, вы дикэй!
Мистер Медж уставился на дочь, пытаясь понять, что подразумевает она под этим словом. Обычно оно означает дурную или плохую пищу, но его можно употреблять и как бранное слово: «изношенная рубашка», а то и просто «осел».
– Все знают об этом, а один только вы ничего не знаете, – сказала мисс Амелия, сдерживая слезы и отворачиваясь к зеркалу. – Если победит мистер Мор, я счастлива; если победит мистер Элуэлл, то я несчастнейшее в мире существо.
– Гм… – глубокомысленно заметил мистер Медж. – Как жаль, что вы раньше не сказали этого. Если бы это дошло до наших избирателей, то они, почувствовав здесь романтическую подкладку, подарили бы мистеру Мору лишние тысячи голосов.
– Замолчите, дэди! Вы не смеете так говорить! – зашептала Амелия. – Здесь нет никакой романтики. Я просто его ненавижу, и он мне нужен. Вот и все. И это должно быть тайной.
– Тайна! О, это еще приятнее для избирателей! Если к вашему предвыборному аргументу еще присоединить и тайну…
– Ах, боже мой, дэди, что будет со мной, если победит этот ненавистный Элуэлл?
– Может быть, ваша ненависть немного ослабнет? – попробовал пошутить мистер Медж.
– Мистер Медж! – послышался хриплый голос снизу. – Сиэтл у телефона.
– Спешу, спешу!
Мистер Медж торопливо поцеловал дочь в голову и, обрадовавшись случаю прекратить неприятный разговор, побежал к лестнице.
Мисс Амелия Медж прошлась по комнате, повторяя одно и то же:
– Как, как узнать результат голосования?.. В конце концов, я должна это знать!
Сделав около тысячи шагов, мисс Амелия ответила себе, что это невозможно. Сделав вторую тысячу шагов, она остановилась, посмотрела в зеркало и стала приводить в порядок волосы.
– А я все-таки узнаю, узнаю, узнаю! Это будет даже лучше, чем пробные голосования Института прогнозов. Я отправлюсь к Мери Смит. У нее самая большая и самая средняя американская семья.
Амелия бросилась выбирать платье. Через несколько минут ее нежно-розовый автомобиль мчался в Джэмэйку.
С океана дул ветер. В Нью-Йорке это очень неприятно. Но Амелия не замечала сейчас ничего. Она очень спешила и остановилась только один раз у кафетерия, чтобы, опустив в щелку хиромантного автомата один никель, узнать результат будущего голосования и свою судьбу.
Полученный из аппарата ответ гласил:
«Ваше горячее желание исполнится, если никто в мире еще более жарко не пожелает обратного».
– О! – воскликнула Амелия, повеселев. – В таком случае, старина Мор будет губернатором. Никто не может желать этого так жарко, как я.
…Семья Смитов занимала в Джэмэйке такой же коттедж, как Меджи во Флашинге. Мисс Амелию встретил старый Бен, отец ее подруги.
– О леди! Я так польщен, что вы, дочь столь знаменитого теперь человека, заглянули к нам! Мери побежала в магазин, она скоро вернется. Проходите, леди!
– Здравствуйте, дядя Бен, как вы живете?
– Как может жить старый Бен? Слава богу, хорошо. Если в Америке есть человек, не боящийся безработицы, то это старый Бен.
Толстый, огромный Бен провел Амелию в гостиную и усадил около телевизора.
– Не хотите ли посмотреть телевизор или подключить какой-нибудь видеофильм похлеще, из «ужасов»?
– Нет, дядя Бен, я лучше поговорю с вами.
Старый Бен расцвел:
– Да, леди… Слава богу! Хозяева завода знают старого Смита. Недавно меня назначили мастером. Я купил Мери новый автомобиль, прекрасный «крейслер». Теперь она ездит в нем к себе на службу.
– Ах, Мери устроилась на службу?
– О да! В модный магазин на Пятой авеню. У нее бывают все миллионеры Нью-Йорка, Чикаго и даже с того берега. У девочки закружилась голова. Я не могу поручиться, что вдруг не заполучу зятя-миллионера! – И дядя Бен оглушительно захохотал.
Мисс Амелия закинула ногу на ногу.
– А как же этот… ну, который всегда бывал у Мери?
– А, мистер Сэм Дикс… – Старик пожал плечами и хитро подмигнул. – Пусть ходит: на каждом автомобиле должно быть запасное колесо.
Амелия весело расхохоталась.
– Ну что же так долго нет Мери?
– Уже звонят, моя леди. Наверное, это она.
Старик поднялся. Половицы жалобно заскрипели под его ногами.
В передней послышался мужской голос.
– К сожалению, моя леди, это только Генри.
Вошел молодой человек, почти мальчик, с немного рассеянными, бегающими глазами.
– Хэллоу, Генри! – ответила на его приветствие Амелия. – Я давно вас не видела. Вы, наверное, уже закончили свой колледж?
– Увы, да, мисс Амелия.
– Почему же вы сожалеете об этом?
Генри устало опустился в кресло:
– Потому что я не знаю, куда мне девать вот эти руки.
– Ах, вот что! – Амелия рассмеялась. – Разве вам не может дать совет ваш старший брат? За столько лет безработицы он мог придумать, куда девать руки.
– Да, леди, – вздохнул старик, – это, пожалуй, даже и не смешно. Без работы все время после колледжа…
– Вы говорите о Джемсе? – заволновался юноша. – Но он уже давно перестал задумываться над этим. У него даже пропала охота искать для себя занятие. Он уже мертв.
– В тридцать пять лет! – воскликнула Амелия.
– Да, – печально подтвердил Генри. – У него нет желания действовать, и, когда я гляжу на него, я прихожу в ужас, мисс Амелия, у меня стынет, кровь! Но я хочу что-то делать, у меня же мышцы, посмотрите, какие… И я кончил колледж.
Амелия вздохнула. Вдруг она оживилась:
– Генри, хэллоу! Когда будут строить туннель, вы найдете там работу.
– Дай бог! – ответил Генри. – Я с восторгом отдам мистеру Мору свой голос.
Амелия чуть не подпрыгнула от радости. Старый Бен почему-то захохотал.
– Держи карман шире, сынок! Вы еще утонете в этом туннеле. Вон у русских утонул туннель – сколько людей там погибло! Все газеты об этом писали.
– Это ложь! – возмутилась Амелия. – Наоборот, пожертвовав туннелем, русские спасли людей. Теперь же, при новом способе прокладки туннеля, работа совершенно безопасна.
– Кто знает, кто знает… Сэм так же говорит. Но, во всяком случае, что касается меня, то я предпочитаю голосовать за хозяина своего завода.
– Как, дядя Бен, вы работаете на заводе Элуэлла?
– Да, моя леди. Недавно он стал нашим крупным акционером. Ха-ха-ха… Я ведь тоже приобрел несколько акций. Теперь я заинтересован в прибылях не меньше, чем сам мистер Элуэлл. Судостроительные акции – это верное дело, моя леди.
Мисс Амелия нервно закурила сигарету.
– Вот он всегда так, – сказал Генри. – Для него существует только его завод и его бизнес. А сыновья его не интересуют, так же как и загрязнение океана керами, которые он строит.
– Что он говорит, моя леди? А кто его содержит? Разве не отец?
– Это тяжелее всего. Есть хлеб отца, когда имеешь такие руки, когда не знаешь, куда приложить свою силу и даже не смеешь надеяться на это!
– Звонят, Генри. Открой.
– Это, конечно, Мери! – вскрикнула Амелия. – Один голос «за» и один «против», – прошептала она про себя.
Мери была типичной нью-йоркской девушкой: ее послушные моде волосы спускались локонами, как у Амелии, миловидное личико всегда приятно улыбалось.
Подруги критически осмотрели друг друга, потом расцеловались.
Мери отдала покупки брату и, схватив подругу, потащила ее на второй этаж, в свою комнату.
– Он так смотрел на меня, что я предложила ему вместо галстука носки… Я совсем с ума сошла… Он был так элегантен… Потом, когда он уезжал, я заметила в окно, что у него великолепный «роллс-ройс». Он по два раза в день заходил в магазин, потом я прогнала его. Я даже боялась за свое место, но он не пожаловался старшей…