Но есть сердца, лавине есть одна
Средь нас преграда —
Под силу им и ночь, и тишина,
Им сна не надо.
Есть человек ночной — он устоит
Пред болью многой.
Есть человек — он сердце веселит
Хулой на Бога.
…Мятежников и чудаков оплот, —
На черном грунте
Питает ночь прекрасный горький плод:
Мечту о бунте.
67. «В промерзлой тишине…»
В промерзлой тишине,
в старинной мгле, всклокоченной и рваной,
Открылся снова мне
бесцельный путь в полночные туманы.
О, спящий человек,
отдавший псу ночное первородство,
Здесь — ночь, фонарь и снег,
мощеные луга для мечтоводства.
Роняют в мглу часы
певучие торжественные зерна.
Поэты — словно псы —
одни внимают им в пустыне черной.
68. «Как соленая песня рыбацкая…»
Как соленая песня рыбацкая,
Как бессонная лампа поэта,
Как зеленая сырость кабацкая —
Эта ночь без рассвета.
Как в горячей тени под терновником
Поджидающий Авеля — Каин,
Как улыбка слепого любовника —
Эта ночь городская.
Как безногого бодрость румяная,
Как неветхое слово Завета,
Как письмо о любви безымянное —
Эта ночь без ответа.
Как сирена, тоской пораженная,
Уходящего в даль парохода,
Эта ночь — как гудок напряженная —
Эта ночь без исхода.
69. «О чем сказать: о сини безвоздушной…»
О чем сказать: о сини безвоздушной,
О скуке звезд, дрожащих надо мной,
О песни ли, мятежной, но тщедушной, —
О песне, усмиренной тишиной?
О Розанове ль, на столе лежащем
Вопросом, на который смерть — ответ,
Иль обо мне, бессонном подлежащем,
К которому сказуемого нет?
Друзья мои, полночные предтечи,
Как трудно ночью спать, а не бродить,
Когда нам нечем, десятижды нечем
Ночную душу умиротворить…
Луна висит над мертвою деревней
Приманкою, что бросил в мир Рыбак…
О, жадность, слепота добычи древней,
О, лай — о чем-то знающих — собак.
70. «Окно на полуночном полустанке…»
Окно на полуночном полустанке
И тень в прямоугольнике окна,
Улыбка недоступной англичанки,
В полупустом кафе глоток вина,
Танцующая в шатком балагане
Хозяйская измученная дочь,
Смычок — скользящий по старинной ране,
Иль просто — одиночество и ночь…
Свеча в ночи… на даче, за оградой…
Свист, песня, смех — в деревне, за рекой…
Немногого — о, малого мне надо,
Чтобы смутить несытый мой покой.
71. «В сердце — грубых обид неостывшая накипь…»
В сердце — грубых обид неостывшая накипь:
За обман унизительных лет,
За какие-то тайные ложные знаки,
Предвещавшие радость и свет.
Снова ожила — Божьею неосторожностью —
Тяжко двинулась, где-то на дне,
Тоска по той невозможности,
Что была обещана мне.
72. «Земля лежит в снегу. Над ней воздели сучья…»
Земля лежит в снегу. Над ней воздели сучья
Деревья нищие. Прозрачный реет дым.
Все проще и нежней, безжалостно — и лучше
Под этим небом, близким и пустым.
О чем же — этот снег, и след, ведущий мимо
Меня и жизни стынущей моей?..
О главном, о простом — и о непостижимом:
О том, что все пройдет и все невозвратимо,
Как дым меж коченеющих ветвей.
73. «Снег радости и снег печали…»
Снег радости и снег печали,
Снег мудрости и чистоты.
(Мы шли в прохладной радости печали)
О многом знали мы, о многом мы молчали,
Когда из музыкальной пустоты
На наши души грустно падал ты…