— Вотъ память! — восторгался капитанъ. — Прямо чертовская, доложу вамъ!.. Я, видишь, забылъ его, а онъ какъ хорошо помнитъ!..
Штатскіе люди до инженеровъ включительно были, напротивъ, о китайцахъ самаго лучшаго мнѣнія.
— Отличный народъ! — единогласно говорили они. — Работники идеальные, но только любятъ справедливость. Напримѣръ, торгуйся съ ними сколько хочешь, а ужъ условился, такъ и плати. Полкопейки ему придется, и ту додай. И еще не кричи на него во время работы, — онъ этого не любитъ, да и безъ крика пойметъ, что нужно!.
Надо замѣтить, что китайскій трудъ, конечно, дешевле русскаго того же качества. Тотчасъ послѣ войны подрядчики поневолѣ привезли съ собою большіе кадры русскихъ даже для простѣйшихъ ручныхъ и черныхъ работъ. Но по мѣрѣ того, какъ китайцы, оправляясь отъ страха, стали возвращаться на прежнія мѣста, подрядчики стали замѣщать ими русскихъ чернорабочихъ и мастеровыхъ, пользуясь каждымъ поводомъ, чтобы расторгнуть условіе. Чернорабочій китаецъ получаетъ 30–60 к., а русскій — 1 р. — 1 р. 50 к. Можно предполагать, что если не будетъ новыхъ смутъ, китайцы очень скоро совсѣмъ вытѣснятъ русскихъ въ низшихъ работахъ у желѣзной дороги.
Даже о хунхузахъ нѣкоторые бывалые люди были особаго скептическаго мнѣнія.
— Въ Манчжуріи настоящихъ хунхузовъ нѣтъ! — утверждали они. — Разсчитаютъ рабочихъ обманомъ, станутъ они съ хозяиномъ грызться, сейчасъ — это хунхузы. Отчасти оно и правда, только правда навыворотъ. Такъ ихъ разсчитаютъ, иной разъ домой дойти не на что, поневолѣ бродягами становятся. Тоже у кого фанзы сожгли, куда имъ идти? Они идутъ къ хунхузамъ. И чѣмъ больше «усмирять» китайцевъ, тѣмъ больше будетъ хунхузовъ, — утверждали они. — Развѣ избивать всѣхъ жителей, а кто въ живыхъ останется безъ хлѣба и безъ крова, поневолѣ возьмется за грабежъ…
Другой замѣчательной фигурой нашего общества былъ мистеръ Андрузъ, англійскій путешественникъ и корреспондентъ съ небезызвѣстнымъ именемъ, которое, между прочимъ, всплывало лѣтъ десять тому назадъ и въ нашей газетной литературѣ, по вопросу о русско-англійской ситцевой конкурренціи въ сѣверной Персіи. Мистеръ Андрузъ утверждалъ тогда, что русскіе ситцы и платки, хотя нисколько не лучше англійскихъ, побѣждаютъ ихъ яркостью своихъ цвѣтовъ, и русскія патріотическія газеты долго ликовали и трубили въ трубы по этому поводу.
Я встрѣтилъ мистера Андруза случайно черезъ двѣ станціи послѣ Харбина. Онъ стоялъ передъ буфетомъ и что-то усердно жевалъ, въ то же время тщетно стараясь побудить буфетчика принять въ уплату пару серебряныхъ монетъ, лежавшихъ на его протянутой ладони. Ротъ его былъ плотно набитъ, хотя, въ сущности, это ничему не мѣшало, ибо въ качествѣ образованнаго англичанина онъ не признавалъ другого языка, кромѣ собственнаго, и, стало быть, не могъ объясниться съ буфетчикомъ членораздѣльными звуками. Я попытался выяснить закусочное недоразумѣніе, сущность котораго, впрочемъ, заключалась въ томъ, что буфетчикъ желалъ получить 1 р. 20 к., а мистеръ Андрузъ считалъ эту оцѣнку слишкомъ высокою.
Къ моему великому изумленію, мистеръ Андрузъ не имѣлъ никакого переводчика.
— Какъ же вы такъ ѣдете? — не вытерпѣлъ я.
— А очень просто! — хладнокровно отвѣчалъ англичанинъ. — Выйду на платформу и смотрю, у какихъ ѣдущихъ лица поинтеллигентнѣе. Какой-нибудь всегда говоритъ по-англійски… И кромѣ того, русскіе удивительно добры къ иностранцамъ…
Въ Восточной Сибири, дѣйствительно, довольно часто можно встрѣтить людей, говорящихъ немного по-англійски, даже среди мелкихъ торговцевъ и промышленниковъ. Черезъ недѣлю уже подъ Читой одинъ совершенно старозавѣтный купецъ изъ Стрѣтенска, приземистый и пузатый, похожій на нечищенный самоваръ, къ моему изумленію, могъ кое-какъ объясниться съ англичаниномъ на его природномъ діалектѣ.
— Въ Японію ѣздимъ, — сказалъ онъ мнѣ сопя, — за товаромъ и за припасами… Нельзя безъ языка!..
И даже дикообразный ленскій золотопромышленникъ, всю дорогу усердно наливавшій утробу коньякомъ пополамъ съ пивомъ, оказался тоже побывавшимъ въ С.-Франциско и съ гордостью заявилъ, что умѣетъ попросить по-англійски ѣду, питье и… любовь.
Мистеръ Андрузъ былъ высокій неуклюжій дѣтина съ круглымъ, но дряблымъ лицомъ, гладко выбритымъ по англо-саксонскому обычаю. Онъ умудрялся бриться даже въ манчжурскомъ вагонѣ на ходу поѣзда при помощи американской бритвенной машинки. Онъ не представлялъ никакой опредѣленной газеты, но имѣлъ сношенія съ синдикатомъ англійскихъ газетныхъ писателей, который представлялъ нѣчто въ родѣ артели, продающей свои статьи тому органу, который дороже заплатитъ. Впрочемъ, объясненія мистера Андруза имѣли два различныхъ варіанта. Одинъ разъ онъ говорилъ о своемъ синдикатѣ какъ о товарищескомъ обществѣ съ пропорціональнымъ распредѣленіемъ заработковъ. Другой разъ это была одна изъ столичныхъ газетъ, вступившая въ синдикатъ съ пятью или шестью провинціальными, которыя сообща оплачивали издержки путешествія и всѣ получали право печатать одну и ту же статью мистера Андруза въ одинъ и тотъ же день.