1890 г.
Въ этой тундрѣ, страдальчески дышащей
Въ этой тундрѣ, страдальчески дышащей чуть
Подъ броней трехъаршиннаго льда,
Гдѣ земли помертвѣлой холодная грудь
Даже въ іюлѣ, какъ камень, тверда;
Гдѣ въ неравной борьбѣ человѣческій трудъ
Изнемогъ, побѣжденъ напередъ,
Гдѣ насущную пищу голодный якутъ
У природы лишь съ бою беретъ, —
Мы, опальныя дѣти родимой страны,
Мы, возращаемыя небомъ инымъ,
Наши лучшіе дни, въ самомъ цвѣтѣ весны,
Какъ тяжелыя цѣпи, влачимъ.
Безпощадной нужды унизительный гнетъ
Наши плечи согнулъ до земли.
Наши мысли утратили прежній полетъ
И въ житейскую тину ушли.
И кровавая горечь отравленныхъ мукъ,
Трепетавшая въ сердцѣ больномъ,
Притупилась предъ болью неопытныхъ рукъ,
Искалѣченныхъ тяжкимъ трудомъ…
Но въ груди, словно память исчезнувшихъ лѣтъ,
Нѣжный отзвукъ, услышанный вновь,
Отдаленныхъ огней чуть мерцающій свѣтъ,
Уцѣлѣла къ отчизнѣ любовь.
И порой, въ промежуткахъ житейскихъ заботъ,
Въ шумѣ дня или ночью въ тиши,
Безпокойная страсть закипаетъ и жжетъ
Роковую пустыню души…
Незабвенная сердцу, любимая мать,
Отзовись на болѣзненный крикъ,
Дорогая отчизна!.. Придется ль опять
Мнѣ увидѣть священный твой ликъ?
Эти тысячи верстъ, что межъ нами легли,
Помѣститься не могутъ въ умѣ,
Только страшная цифра мелькаетъ вдали,
Словно призракъ, грозящій во тьмѣ.
Боже, годы разлуки стоятъ позади,
А какъ бросишь въ грядущее взглядъ, —
Словно въ зеркалѣ тѣнь, далеко впереди
Отразился ихъ пасмурный рядъ…
Если бъ могъ я къ груди материнской твоей
Со слезами еще разъ прильнуть,
Жадный взоръ свой насытить привольемъ полей,
Жадной грудью твой воздухъ вдохнуть.
И частицу твоей красоты, какъ мечту,
Унести на чужбину навѣкъ:
Шорохъ листьевъ въ лѣсу, запахъ нивы въ цвѣту,
Блескъ утра, плескъ ручья, ропотъ рѣкъ.
Средне-Колымскъ, 1894 г.
Сонъ океана
Прилетая бѣлой птицей
Изъ земныхъ пустынь,
Вьюга мчится надъ гробницей
Ледяныхъ твердынь.
Та гробница молча внемлетъ
Гостьѣ дальнихъ странъ,
И въ гробницѣ молча дремлетъ
Грозный океанъ.
И на сводъ ея кристальный
Тяжело легла,
Словно пологъ погребальный,
Вѣчной ночи мгла.
Только изрѣдка возникнетъ
Въ нѣдрахъ мертвыхъ водъ
Трепетъ жизни и проникнетъ
Сквозь недвижный сводъ.
Сквозь широкіе разрывы
Ледяной стѣны
Вдругъ поднимутся приливы
На хребтѣ волны.
Сила влаги вольной, смѣлой,
Рвется изъ оковъ,
Затопляя саванъ бѣлый
Дѣвственныхъ снѣговъ.
Одѣваясь сѣрой тучей,
Мглистыхъ слезъ плащомъ,
Подъ дыханьемъ стужи жгучей
Пѣнится ключемъ.
И сквозь новые проходы
Льется вновь и вновь,
Какъ изъ сердца крикъ свободы,
Какъ изъ раны кровь.
Въ самый полдень мгла рѣдѣетъ,
И, во мглѣ горя,
На востокѣ слабо рдѣетъ
Краткая заря.
И, отбросивъ свѣтъ минутный
На лицо зимы,
Исчезаетъ въ безднѣ смутной
Молчаливой тьмы.
Каждый вечеръ надъ холмами
Ледяныхъ полей
Бѣлый паръ ползетъ клубами,
Какъ огромный змѣй.
То подъ мѣрный стонъ мятели,
Спрятавъ грудь въ туманъ,
Сквозь невидимыя щели
Дышитъ океанъ.
Иногда во мглѣ морозной
Пролетаетъ гулъ,
Словно стужи натискъ грозный
Толстый ледъ встряхнулъ.