Привѣтливой жизни не вѣрьте, не вѣрьте, —
Бросая свои сѣмена
Лишь новую жатву губительной смерти
Коварно готовитъ она.
Среди непрерывной, чудовищной бойни,
Подъ шумъ проходящихъ часовъ,
Рожденье со смертью — то страшныя двойни,
Двѣ чаши всемірныхъ вѣсовъ.
Природа насъ будитъ соблазномъ желаній,
И манитъ и шепчетъ во мглѣ.
Ей нужно, чтобъ жертвы для вѣчныхъ закланій
Плодились, какъ рой на землѣ.
Но сводницы старой безстыдныя ласки
Внушаютъ невольную дрожь.
Кровавые взоры видны изъ-подъ маски,
И въ розахъ скрывается ножъ.
Напрасно любовь разсыпаетъ приманки,
Чтобъ брачный украсить чертогъ.
Холодная пошлость невзрачной изнанки
Упрямо ползетъ за порогъ.
Какъ только минуетъ угаръ обольщенья
Подъ яркимъ мишурнымъ вѣнцомъ,
Въ тяжеломъ похмѣльѣ ярмо пресыщенья
Ложится на душу свинцомъ.
И грубая правда двусмысленной связи,
Отбросивъ послѣдній покровъ,
Насмѣшливо смотритъ изъ чувственной грязи
На новыя узы оковъ.
Въ ряду непрерывныхъ слѣпыхъ преступленій
Стихійнаго творчества грѣхъ,
Чреватый несчетной чредой поколѣній,
На свѣтѣ ужаснѣе всѣхъ.
И кто не смутится тревогой сомнѣнья,
Тѣлами своихъ же дѣтей
Стараясь умножить печальныя звенья
Чудовищной цѣпи смертей.
Чтобъ роды и роды въ наслѣдственныхъ мукахъ
Носили проклятье одно,
И вѣчно смѣнялось на дѣтяхъ и внукахъ
Позорнаго рабства пятно.
Не вѣрьте жъ природы обманчивой ласкѣ,
Внушающей тайную дрожь,
Предъ вами одѣтая въ яркія краски
Позорная прячется ложь.
Природа васъ въ сѣти предательски ловитъ,
Бросая свои сѣмена,
Лишь новую жатву коварно готовитъ
Губительной смерти она.
V. Этотъ міръ загадочный, какъ чудо
Этотъ міръ загадочный, какъ чудо,
Міръ борьбы, страданій и труда,
Онъ возникъ невѣдомо откуда,
И идетъ невѣдомо куда.
Полный слезъ, звенящій крикомъ боли,
Весь въ огнѣ подъ пыткой вѣчныхъ мукъ,
Онъ живетъ безъ нашей жалкой воли,
Движется безъ нашихъ слабыхъ рукъ.
И не намъ, безсильнымъ дѣтямъ праха,
Направлять шаги его сквозь тьму
И съ душой, дрожащею отъ страха,
Новый путь указывать ему.
Наша жизнь — короткій блескъ зарницы
Сквозь туманъ безчисленныхъ вѣковъ,
Бѣглый слѣдъ летящей мимо птицы
На груди полночныхъ облаковъ.
По стезѣ неумолимой смѣны
Мы скользимъ надъ бездной черной мглы,
Словно брызги волокнистой пѣны
Въ плескѣ волнъ у ногъ сѣдой скалы.
Мы летимъ проворнѣй стрѣлъ мятели,
Легче искръ трескучаго огня,
Безъ преградъ, безъ отдыха, безъ, цѣли,
И судьба уноситъ насъ гоня.
Но не льстись надеждою лукавой,
Какъ ни кратокъ бѣглой жизни срокъ,
Чашу зла, текущую отравой,
Миновать, не сдѣлавъ хоть глотокъ.
Смутной сонъ мелькающихъ мгновеній
Тяготитъ и длится, какъ кошмаръ,
Совмѣстивъ десятки преступленій,
Жгучихъ ранъ и вѣроломныхъ каръ.
Онъ язвитъ назойливый, какъ жало,
Онъ даетъ страдальческій вѣнецъ.
Скорбный плачъ кладетъ ему начало,
Слабый вздохъ кладетъ ему конецъ.
Но пока дыханье грудь колышетъ
Въ ней живетъ безумная боязнь,
И для всѣхъ, кто чувствуетъ и дышитъ,
Жизни сонъ кончается, какъ казнь.
И для всѣхъ, кто бѣшено тѣснится
Сквозь толпу, волнуясь и крича,
Этотъ міръ — огромная темница,
Роковой застѣнокъ палача.
Красотой волшебнаго чертога
Онъ облекъ убійства черный тронъ.
Это — храмъ безжалостнаго бога.
Вѣчный гнѣвъ даетъ ему законъ.