Посмотрите, какъ онъ страшенъ,
Какъ горитъ суровый взглядъ!
Весь кистями изукрашенъ
Развѣвается нарядъ.
Подъ плащемъ его косматымъ
Блещетъ рядъ желѣзныхъ бляхъ,
Голова вѣнцомъ рогатымъ
Мѣрный дѣлаетъ размахъ.
На щекѣ его костлявой
Смерти знакъ уже лежитъ,
Но рукою худощавой
Держитъ бубенъ онъ, какъ щитъ.
Нѣтъ не духъ то… то владыка
Грозныхъ духовъ. Сѣдъ и старъ,
Онъ живетъ въ пустынѣ дикой
Для волшебствъ и тайныхъ чаръ.
Вотъ онъ бубенъ поднялъ выше,
И раздался громкій стукъ.
Лѣсъ застылъ, едва заслыша
Чародѣйства первый звукъ.
Вотъ опять… Но въ полдорогѣ
Онъ десницу задержалъ,
И мгновенный лучъ тревоги
Въ грозномъ взорѣ пробѣжалъ.
Отъ страны заката темной
По полямъ и по лѣсамъ
Кто-то движется огромный,
Какъ сосна, высокъ и прямъ.
Какъ шагаетъ!.. Подъ ногою
Гнется лѣсъ. Волшебникъ ждетъ…
Не къ нему ли то тайгою
Гостья дивная идетъ?..
Не въ порфирѣ, какъ царица,
Не закованная въ сталь, —
На рукѣ ея кошница,
За спиной ея пищаль.
Ноги босы, руки грубы,
И подоткнутъ сарафанъ,
Но весельемъ дышатъ губы,
Щеки рдѣютъ безъ румянъ.
Вся отрепана одежда,
Нерасчесана коса,
Но въ глазахъ блеститъ надежда,
На лицѣ горитъ краса.
И хватая горстью зерна
Изъ кошницы на ходу,
Сыплетъ ихъ кругомъ проворно,
Словно сѣетъ борозду.
Посмотрите, что за диво?
Изъ упавшаго зерна
Спѣлой ржи густая нива
Вырастаетъ, какъ волна.
Вереницею веселой
Вслѣдъ за нею, тутъ какъ тутъ,
Изъ земли выходятъ села,
Города шумя встаютъ…
И ревнивой полнъ заботы,
Ощутивъ впервые дрожь,
Чародѣй воскликнулъ: — «Кто ты?
И откуда ты идешь?» —
«Отвѣчать тебѣ готова…
Хочешь знать, какъ я зовусь?
Ты запомни это слово:
Дочь труда, младая Русь.
Родилась я на просторѣ,
На привольѣ я росла,
На четыре синихъ моря
Рубежи я развела.
Я иду теперь съ Урала.
По ущельямъ и хребтамъ
Я дорогу отыскала
И явилась въ гости къ вамъ».
И дивуясь, какъ на чудо
Чародѣй сказалъ въ отвѣтъ:
«Кто жъ прогналъ тебя оттуда
Черезъ каменный хребетъ?» —
«Я ушла по вольной волѣ.
Разрослась моя семья,
И теперь родное поле
Стало тѣсно для нея.
Многочисленныя дѣти
По слѣдамъ идутъ моимъ.
Мы населимъ страны эти
И пустынѣ жизнь дадимъ».
Но старикъ главу сѣдую
Повернулъ мрачнѣй, чѣмъ ночь,
И воскликнулъ негодуя:
«Сгинь, насильственная! Прочь!
Я стрѣлковъ своихъ отважныхъ
Созову на смертный бой
Изъ трущобъ лѣсисто влажныхъ
Перевѣдаться съ тобой!
Сквозь тайгу во всѣ предѣлы,
Словно жала острыхъ змѣй,
Вдругъ посыплются ихъ стрѣлы
Изъ подъ полога вѣтвей!» —
«Не страшна мнѣ рать лѣсная,
Тучи стрѣлъ мнѣ нипочемъ!..
Посмотри: змѣя стальная
За моимъ виситъ плечомъ.
Изъ ея литого зѣва
Каждый мигъ на помощь мнѣ
Стрѣлы грома, полны гнѣва,
Вылетаютъ, всѣ въ огнѣ».
Но шаманъ воскликнулъ снова:
«Въ глубину моихъ пустынь
Ты зачѣмъ пришла безъ зова?
Прочь, насильственная! Сгинь!
Силой чаръ моихъ ужасныхъ
Изъ подземной глубины
Толпы духовъ мнѣ подвластныхъ
Призову я для войны!..» —