— Мы любимъ свободу, — спокойно и просто отвѣтилъ Шаповаленко. — Нашъ волжскій народъ — свободный искони. Дворянъ у насъ нѣтъ… Мы за ними не тужимъ. Стражниковъ, урядниковъ намъ отроду не надо. Напримѣръ, нашимъ стражникамъ дѣлать нечего. Они смастерили себѣ соломенное чучело, полосуютъ его нагайками для практики, наскакиваютъ лошадьми. Мой планъ — образованіе усилить. Лѣтъ черезъ двадцать мы ихъ одолѣемъ. Отцы наши насъ бы убили за это. А намъ ничего этого не нужно. Паны, попы, Богъ съ ними.
— Дѣтей у меня немного, — разсказывалъ Шаповаленко: — одиннадцать штукъ, да двѣнадцатый померъ. Старшій въ университетѣ учится, по агрономіи пошелъ. Кончитъ — тоже сюда придетъ.
Самъ Шаповаленко учился на мѣдныя деньги, но у него порядочная библіотека, особенно по сельскому хозяйству. Его небольшая пріемная увѣшана аттестатами и дипломами, полученными на разныхъ сельскохозяйственныхъ выставкахъ за скотъ и за пшеницу. Этотъ поволжскій посѣвщикъ не хуже американца знакомъ со всѣми новѣйшими усовершенствованіями и подвергаетъ ихъ тщательной критикѣ, сообразно съ мѣстными условіями. Онъ много говорилъ о рядовыхъ сѣялкахъ, которыя производятъ ленточный посѣвъ, въ видѣ грядокъ, съ пропускомъ черезъ два сошника. Отъ этого пшеница сильно кустится, но развивается свободно. Кстати сказать, Демчинскому не мѣшало бы съѣздить взглянуть на эти рядовые посѣвы. Они, конечно, не даютъ урожая въ самъ-тысячу (!), о которомъ онъ писалъ въ «Новомъ Времени», но зато они расширяются и дѣйствительно растутъ.
Но еще больше Шаповаленко говорилъ о безводіи. — Самое главное, — снѣга сохранить на мѣстѣ, чтобы вода не сбѣжала. У насъ въ эти годы стали насыпать валы, чтобы задержать воду. Расходъ пустяшный: если верблюдами работать, двадцать копеекъ на сажень. Въ этомъ году, гдѣ вода не сбѣжала, то уродилось по восемь мѣшковъ съ десятины (80 пудовъ), а гдѣ безъ воды, то по три мѣшка (24 пуда)…
Онъ развилъ цѣлый планъ новаго устройства такихъ защитныхъ валовъ съ перепускными шлюзами.
— Мы такъ устроимъ, что у насъ безъ дождя урожай будетъ. Но ежели дождь придетъ, то милости просимъ. А вотъ Валуевское казенное имѣніе, десять тысячъ десятинъ, отличныя посѣвныя поля. Они тамъ излишней поливкой всю землю осолили. Рѣчка — Соляная Куба, земля — солонецъ. Два милліона рублей убили на запруду, лѣтъ двадцать тому назадъ, пьянствовали очень. Шампанское возами возили изъ Саратова на самую постройку. Теперь такъ почва испорчена, поправить трудно.
Онъ сталъ читать мнѣ цѣлую диссертацію о солонцовыхъ почвахъ, потомъ перешелъ къ описанію верблюжьяго хозяйства, которое въ послѣдніе годы сильно развивается въ приволжскихъ степяхъ.
— А какъ примѣняется законъ девятаго ноября въ Покровской слободѣ? — спросилъ я.
— Мы — казенные солевозы, — началъ Шаповаленко. — Изъ бѣглыхъ людей. Мы съ Элтонскаго озера соль возили, еще мой дѣдъ возилъ. Община у насъ сорокъ лѣтъ была, хотя мы малороссы. Теперь во всемъ Новоузенскомъ уѣздѣ много выдѣляется. У насъ въ Покровской слободѣ стали выдѣляться все конторщики да приказчики, какъ правые, такъ и самые лѣвые, при помощи земскаго начальника. Общество, конечно, кричало: «Геть (вонъ) отсюда. Не треба сего!»… Часть земли уже продана, двѣсти рублей за надѣлъ и дешевле. А вѣдь полный надѣлъ 8 десятинъ. Нѣмцы пріѣзжали изъ уѣзда да мѣстные крестьяне богатые. Частная земля у насъ шестьдесятъ рублей десятина.
— Какъ вы разсматриваете законъ девятаго ноября?
Шаповаленко немного подумалъ.
— По моему мнѣнію, онъ могъ бы принести пользу, — началъ онъ, — если бы непремѣнно запретить продавать землю въ однѣ руки свыше ста десятинъ. У насъ еще много земли. Собственная Сибирь. По нашимъ условіямъ нужно хуторское хозяйство.
— Но развѣ эти конторщики заведутъ хуторское хозяйство?
— Они не заведутъ, но тѣ, которые скупятъ, заведутъ. Уже заводятъ. Мы и то всѣ хуторами живемъ. У насъ степь. У насъ въ слободѣ тысяча душъ выдѣлилось. Сей годъ хотятъ выдѣляться многіе зажиточные. Только опасаются они, — все приходятъ, спрашиваютъ: «Не будетъ обмана отъ пановъ»?
Я ничего не сказалъ. Россія слишкомъ велика, и земельныя отношенія пестры. Одинъ и тотъ же законъ въ разныхъ полосахъ территоріи приводитъ къ совершенно различнымъ результатамъ.
— А вы видѣли нашу гимназію? — спросилъ Шаповаленко.
Въ голосѣ его звучалъ оттѣнокъ гордости. Дѣйствительно, кружокъ прогрессивныхъ родителей Покровской слободы имѣетъ право гордиться своимъ начинаніемъ въ области средней школы.
— Безъ гроша денегъ мы начали, — говорилъ Шаповаленко, — а двѣ гимназіи открыли, мужскую и женскую. Теперь зданіе строимъ.