Хранителемъ Ахпатскаго монастыря былъ Вартапедъ Керопъ, фигура во вкусѣ Рабле. Онъ угощалъ насъ холоднымъ виномъ и кизилевой водкой, маслянистой, краснаго цвѣта. Намъ онъ наливалъ вина, но когда очередь доходила до его стакана, бутылка кончалась, и онъ поневолѣ доливалъ свой стаканъ водкой. Потомъ выпивалъ до-суха и крякалъ, и въ его сѣрыхъ глазахъ мелькали золотистыя искры.
Одинъ изъ моихъ спутниковъ разсказывалъ:
— «Въ 1906 году мы пріѣхали въ этотъ монастырь. Насъ было трое. Хранителемъ былъ въ то время Вартапедъ Рафаилъ. О, бойкій старикъ, его, весь округъ знаетъ, толстый, высокій, веселый. И вдругъ мы видимъ его въ полномъ уныніи! Что такое? „Соціалы“ рѣшили его бойкотировать. А село было за соціалъ-демократами. Отняли у него прислугу, постановили не продавать ему пищи и не приносить воды изъ колодца. Спрашиваемъ его: „За что?“ а онъ прямо не говоритъ, а только бормочетъ: „Проклятая баба, стрекотуха“…
Вина у него много, а хлѣбъ заплѣсневѣлый, и воды не хватаетъ. Фонтанъ далеко. Онъ самъ таскаетъ понемногу, да брюхо мѣшаетъ. Говоритъ: „Ради Бога, помирите какъ-нибудь“. Мы пошли, помирили, упросили. Они дали ему прислугу, только не прежнюю, другую, воды принесли и продали барашка. Обрадовался. Шашлыкъ жаритъ, самоваръ ставитъ, завтракъ, обѣдъ, а вино безъ конца. Бокалъ у него двухстаканный изъ пальмоваго дерева. Выпьетъ, скажетъ тостъ, пѣсню споетъ, подброситъ бокалъ вверхъ и поймаетъ на ладонь. Мы не успѣвали за нимъ. Анекдоты такіе разсказываетъ, что зачихаешь, какъ отъ крѣпкаго табаку.
Все время ругаетъ „соціаловъ“, да какъ! А мы говоримъ: „Вотъ этотъ изъ нашихъ тоже соціалъ“. Остолбенѣлъ. Но потомъ помирились. Оба они кахетинцы, пьютъ здорово.
На другой день съ утра то же самое.
— Нѣтъ, — говоримъ, — мы не можемъ. Мы уѣзжаемъ.
А у него семь бутылокъ початыхъ.
— Что жъ, — говоритъ, — дѣлать? Я выпью за ваше здоровье…
И выпилъ всѣ. Тогда уѣхали мы»…
— Вартапедъ Керопъ не имѣлъ столкновеній съ соціалами. Времена были другія. Зато онъ имѣлъ еще худшія непріятности отъ горныхъ анархистовъ. Они наложили на него дань въ пятьсотъ рублей, и онъ заплатилъ. А между тѣмъ, я видѣлъ у него надъ кроватью винтовку. Патронъ былъ вложенъ и курокъ поднятъ.
Я полюбопытствовалъ, какого онъ мнѣнія объ освободительномъ движеніи. Отецъ Керопъ разсыпался въ похвалахъ:
— Конечно, эти анархисты, разбойники, они не понимаютъ. Думаютъ, что дѣло въ деньгахъ. Народу нужны не деньги, а свобода.
Горные анархисты — это ново даже на Кавказѣ. Раньше «экспропріаторы съ идеей» водились только по большимъ городамъ, но потомъ они появились и въ горныхъ ущельяхъ. Теперь всѣ уста были полны разсказами объ ихъ подвигахъ. Въ началѣ это была простая разбойничья шайка изъ трехъ человѣкъ, подъ предводительствомъ Зубяна, бѣглаго каторжника. Но потомъ къ нимъ присоединился Вермишевъ, молодой рабочій съ Алавердскаго мѣднаго завода. О Вермишевѣ вообще отзываются довольно благопріятно. Онъ былъ совсѣмъ юноша, способный во всемъ, хорошій работникъ. Но на заводѣ была забастовка, и его хотѣли арестовать. Онъ ушелъ въ горы. Тамъ онъ встрѣтился съ Зубяномъ и присталъ къ шайкѣ. Онъ тотчасъ же предложилъ ей реформу:
— Не будемъ грабить бѣдныхъ, не станемъ зря убивать. Назовемъ себя анархистами, сдѣлаемъ печать. Будемъ богатымъ посылать письма, брать выкупъ. А убивать будемъ только нашихъ враговъ.
Размѣры выкупа Вермишевъ назначилъ напередъ отъ 500 до 3.000 р.
— Такъ, — говорилъ онъ, — штрафуютъ и генералъ-губернаторы.
Съ тѣхъ поръ горные анархисты въ этомъ небольшомъ и бѣдномъ округѣ успѣли собрать до 8.000 рублей. Они взяли тысячу рублей у священника въ Окури. Пострадавшій пастырь давалъ крестьянамъ деньги на проценты. Они отобрали у него векселя, изорвали ихъ въ клочки и пустили по вѣтру.
Въ селѣ Санаинъ въ то лѣто жилъ на дачѣ тифлисскій архіепископъ, Гарегинъ Сатуніанцъ, видный, представительный и также угодный начальству, съ хорошими связями и даже съ надеждой поставить свою кандидатуру на выборахъ католикоса.
Горные анархисты сдѣлали дерзкую попытку похитить архіепископа среди бѣла дня изъ его резиденціи въ людномъ селѣ.
Мы пріѣхали дня черезъ два послѣ этого случая. Почтенный прелатъ, волнуясь, разсказывалъ намъ подробности этого случая: Какъ анархисты пришли и стали вызывать его будто бы къ благочестивымъ людямъ, ожидающимъ на дворѣ. А потомъ схватили его за полы и стали тащить. Хотѣли стрѣлять въ него, побили его спутника, епископа, и онъ спрятался въ чуланъ, а архіепископъ вырвался и заперся въ кабинетѣ. Потомъ схватилъ ружье и сталъ стрѣлять изъ окна. Разбойники увели его молодого племянника. Но онъ выдалъ себя за прислужника, они повѣрили и отпустили его.