Наконецъ изъ окна показалась голова, потомъ высунулся человѣкъ, очень косматый и совершенно голый.
— Что надо?
— А гдѣ хозяинъ? — крикнулъ ямщикъ и прибавилъ ругательство.
— А чертъ его знаетъ, гдѣ! — философски отвѣтилъ голый.
— Заѣхать можно?
— Вотъ домъ, — сказалъ голый, указывая широкимъ жестомъ внутрь, — а самовара нѣту…
Въ это время изъ другого окна показалась вторая фигура, женская, тоже голая, въ чемъ мать родила. Ямщикъ плюнулъ:
— Уйдемъ лучше отсюда!
— Развѣ въ гостиницу заѣдемъ, — прибавилъ онъ послѣ долгаго раздумья.
— Да, да, въ гостиницу, — подхватили пассажиры.
Ямщикъ покачалъ головой.
— Ой, худо въ гостиницѣ, — сказалъ онъ загадочнымъ тономъ…
Въ гостиницѣ мы нашли комнаты, клоповъ и самоваръ, но ѣды не было. Впрочемъ, послѣ нѣкоторыхъ переговоровъ хозяинъ принесъ намъ полъ-краюхи хлѣба и пять яицъ.
— Больше яицъ нѣту во всей деревнѣ, — мрачно заявилъ онъ.
— Какъ нѣту?
— А вы что думаете? Здѣсь вамъ не Ростовъ, — сурово заявилъ хозяинъ.
Въ его глазахъ Ростовъ-на-Дону былъ высшимъ словомъ городской цивилизаціи.
— Дайте намъ поѣсть, — вопіяли пассажиры.
Хозяинъ посмотрѣлъ на насъ усталыми глазами.
— Паспортъ, — сказалъ онъ неожиданно.
— Какой паспортъ? Мы завтра уѣдемъ.
— Паспортъ, — повторилъ хозяинъ болѣе настойчиво. Онъ притащилъ огромную домовую книгу. На каждаго новаго человѣка полагалось по три листа записей.
— А завтра понесу уряднику въ прописку.
— Во всѣхъ домахъ, по всѣмъ поселкамъ заведены такія книги, — разсказывалъ хозяинъ, — кто ни заглянетъ — хотя бы нищій зашелъ или охотникъ ночевать попросился — штрафъ… А еще хотятъ завести адресные листки…
Кстати сказать, въ городѣ Новороссійскѣ дѣйствительно заведены адресные листки. Я захватилъ одинъ съ собою и пожертвую его въ полицейскій музей въ Петербургѣ. Въ немъ восемнадцать графъ, и надо ихъ записывать и вдоль, и поперекъ и даже вверхъ ногами. За листками надо ходить въ участокъ, и каждый листокъ стоитъ три копейки. Я ручаюсь, что цѣлое паспортное бюро не въ состояніи правильно заполнить всѣ эти графы. До сихъ поръ не было ни одного листка, написаннаго правильно. Но на оборотѣ стоитъ угроза: «Виновные въ неисполненіи подвергаются денежному штрафу до трехъ тысячъ рублей, или аресту до трехъ мѣсяцевъ…»
— Теперь еще ничего, — разсказывалъ хозяинъ. — Этотъ урядникъ не такой злой. Въ прошломъ году вотъ былъ урядникъ! Сидитъ подъ окномъ, караулитъ. Только дилижансъ на улицу, онъ сейчасъ шапку на голову, ружье на плечи и въ горы. Грекъ, напримѣръ, соберетъ паспорта, понесетъ.
— «Гдѣ урядникъ?» — «По дѣламъ службы ушелъ». — «Примите паспорта». А жена говоритъ: — «Моего дѣла нѣтъ. Приди, когда самъ будетъ». Черезъ часъ опять придетъ: — «Гдѣ урядникъ?» — «По дѣламъ службы ушелъ». Извѣстно, жена наученная, даже дѣти малыя, всѣ тоже наученныя. Грекъ непривычный плюнетъ и домой пойдетъ. А на утро, чѣмъ свѣтъ, урядникъ заявится. «Паспорта не прописаны? Протоколъ!» Или плати по таксѣ три четвертака за паспортъ. До чего дошло: греки стали выгонять пріѣзжихъ пассажировъ. «Ну васъ къ черту! Съ вами только безпокойство!» Когда приходятъ дилижансы, то прежде посмотрятъ: если урядникъ дома, тогда пускаютъ. А если ушелъ «по дѣламъ службы», — не пустятъ ни за что, хоть ночуй на улицѣ…
Такъ разсказывалъ хозяинъ гостиницы.
Все это кажется сказкой; но я могу назвать имена и даты. Мнѣ говорилъ одинъ почтенный дачевладѣлецъ, что какъ-то цѣлая компанія пріѣзжихъ до поздняго вечера не могли найти себѣ пристанища въ поселкѣ. Урядника не было дома, и никто не хотѣлъ рисковать протоколомъ и штрафомъ. «Я поручился, что штрафа не будетъ, — говоритъ разсказчикъ, — тогда пустили ихъ».
Прописка паспортовъ проникла въ самыя дикія ущелья Сѣвернаго Кавказа, со всѣми своими атрибутами: штрафами, протоколами, тюрьмой. Мнѣ горько жаловался одинъ молодой помѣщикъ, живущій совсѣмъ піонеромъ въ дикомъ ущельѣ, верстахъ въ двадцати отъ берега:
— Я живу въ глуши. Медвѣди заборы ломаютъ. Кабаны посѣвы вырываютъ. Двѣ зимы въ палаткѣ зимовалъ, вонъ какой ревматизмъ нажилъ; рабочіе временные, кочевые; пастухи полудикіе на верхнихъ пастбищахъ. И каждаго прописывай въ теченіе сутокъ. А до урядника ѣхать десять верстъ верхомъ. Весною рѣки разольются, совсѣмъ нѣтъ проѣзда. Что же вы думаете? Пять протоколовъ составили, оштрафовали меня на триста рублей и еще угрожаютъ…