Это образованность въ стилѣ Паволакія Крушевана.
— Помилуйте, — продолжаетъ надежный человѣкъ, — они въ понедѣльникъ ночью насъ сжечь хотѣли. Моя жена ночевала въ вагонѣ, сбѣжались на вокзалъ женщины со Слободки съ дѣтьми, несутъ скарбъ. «Обходятъ насъ евреи съ лѣваго фланга; когда стемнѣетъ, придутъ насъ громить… Спасайте насъ!»… Даже стали посылать роту въ Любенскій лѣсъ на рекогносцировку, что тамъ засѣли демократы. А ротный командиръ построился, разсыпалъ цѣпи стрѣлковъ, пошелъ. Они, конечно, убѣжали. Но если бы не войско, они бы намъ устроили Мамаево побоище.
Очень можетъ быть, что эти слухи фабриковались именно здѣсь, въ этой пыльной комнатѣ, но теперь творчество забыто, и оба пріятеля твердо вѣруютъ въ боевую серьезность вокзальной тревоги.
— Вездѣ пламя, — начинаетъ снова пріятель Плахина, — въ деревнѣ, какъ въ городѣ. Есть у меня, напримѣръ, имѣньице въ Рощанскомъ уѣздѣ. Княжескій лѣсъ, а рядомъ мой клочекъ. Въ княжескій ѣздили красть, въ моемъ складывали. Я не перечилъ, думаю, чертъ съ вами!.. Потомъ пріѣхалъ, вижу, они протоптали восемнадцать дорогъ черезъ мой лугъ. Я имъ замѣтилъ, а они говорятъ: — «Нашимъ лошадямъ тоже водопой надо, не вамъ однимъ, толстопузымъ».
Дѣйствительно, рѣчка тутъ. — «Мало вамъ, говорю, одну дорогу сдѣлать?» — Наши ребята маленькіе, не могутъ справиться!
А я говорю: «Совсѣмъ загорожу участокъ!» — «А мы тебѣ краснаго пѣтуха подпустимъ!»
Думаю: «Ахъ, вы!..» Взялъ лошадей загналъ въ амбаръ, а они моего сына за глотку.
— «Убьемъ!» — кричатъ. Что дѣлать, поѣхалъ къ земскому начальнику, самъ жалобу снялъ. Думаю, теперь убытку на пятьдесятъ рублей, а если сожгутъ, будетъ на пять тысячъ. Потомъ подумалъ: «лучше я уѣду», а въ имѣніи родственницу оставилъ, женину тетку, баба, правда, дѣловая и обхожденіе знаетъ.
А они пришли въ домъ, двери заперли и стали согнущаться надъ ней, сажали ее на горячую плиту. — «Дай, говорятъ, барыня, соку!», — а она, правда, толстая да потная. — «Вы же, говорятъ, обжигаете насъ, какъ горшки въ печкѣ».
Такъ она имъ въ ноги кланялась, со слезами, только отпустите душу на покаяніе.
— Послѣ того я совсѣмъ отступился. Думаю, продамъ кому попало, хоть вамъ, если угодно. А имѣніе хорошее. Но никто не покупаетъ. Даже другіе помѣщики бѣгутъ оттуда. А крестьяне хотѣли купить, такъ у нихъ денегъ не хватило. Я бы съ удовольствіемъ продалъ.
«По моему, одно изъ двухъ, — закончилъ онъ, — либо надо мужикамъ денегъ дать на покупку земли, либо надо ихъ черезъ пятаго драть»…
Лицо моего собесѣдника сердито нахмурилось. И мнѣ показалось, что на него упала черная тѣнь той огромной тучи, которая быстро всползаетъ на всероссійскій горизонтъ. Въ Гомелѣ раздались первые раскаты грома. Вслѣдъ за ними приближалась великая небесная канонада.
Конецъ.