Черезъ часъ я уже стоялъ на деревянной платформѣ среди густой толпы людей, пробиравшихся къ выходу. Незадолго передъ нами пришелъ переселенческій поѣздъ, который долженъ былъ прослѣдовать дальше, на западъ, къ городу Реджайнѣ. Его безконечные вагоны вытянулись далеко впередъ за предѣлы желѣзнодорожнаго навѣса, и все разнородное населеніе ихъ высыпало наружу, чтобы воспользоваться остановкой. Эмигрантскіе вагоны въ Канадѣ — большіе, просторные, чрезвычайно удобные. Всѣ пассажиры имѣютъ спальныя мѣста, устроенныя точно такъ же, какъ въ спальныхъ вагонахъ Пульмана, но только безъ тюфяковъ и бѣлья. Впрочемъ, управленіе Тихоокеанской дороги продаетъ желающимъ подушки, одѣяла и занавѣси по заготовительнымъ цѣнамъ, и переселенцы раскупаютъ ихъ нарасхватъ, ибо на новыхъ мѣстахъ всѣ эти вещи стоятъ значительно дороже.
Населеніе поѣзда видимо разбивалось на обособленныя этнографическія группы. У двухъ переднихъ вагоновъ толпились ирландцы, разбитные, крикливые, съ длинными лицами и характерно вздернутыми носами, въ пиджакахъ съ продранными локтями и войлочныхъ шляпахъ съ вентиляціей. Съ ними былъ даже деревенскій патеръ, который, очевидно, не захотѣлъ отпустить свою паству безъ призора и рѣшился переѣхать вмѣстѣ съ нею изъ полуголоднаго деревенскаго прихода въ Лимерикѣ или въ Дерри на тучный западъ Канады. Рядомъ съ ирландцами помѣщался отрядъ финновъ, бѣлобрысыхъ, приземистыхъ и молчаливыхъ, съ мрачными лицами и медленными движеніями. Быть можетъ, среди этой ровной и сухой степи они вспоминали свои родные камни и свѣтлыя озера.
Партія подростковъ изъ Лондона ѣхала подъ предводительствомъ дядекъ полувоеннаго вида. Это были сироты, воспитанники дѣтскихъ пріютовъ, которыхъ одно благотворительное общество ежегодно пересылаетъ изъ Англіи въ Канаду и Австралію. Сироты научены ремесламъ и легко пристраиваются на мѣста. Надо замѣтить, что заработки въ западныхъ городахъ Канады такъ высоки, что мальчикъ, поступающій въ мелочную лавку подручнымъ, для начала получаетъ кромѣ полнаго содержанія, при отдѣльной комнатѣ, еще 15 долларовъ въ мѣсяцъ.
Больше половины вагоновъ занимали австрійскіе славяне, высокіе, съ бритыми лицами и длинными усами, одѣтые въ сермяжныя чамарки или короткія овчинныя куртки, выложенныя бѣлымъ шнуркомъ. Вездѣ раздавалась словацкая, польская или малорусская рѣчь. У лѣваго края платформы стояла группа человѣкъ въ пятнадцать, въ смурыхъ свитахъ и барашковыхъ шапкахъ. Одинъ носилъ на головѣ старую офицерскую фуражку съ кокардой, перешедшую, должно быть, черезъ десять рукъ, прежде чѣмъ добраться до этой желѣзнодорожной платформы. Это были баптисты изъ Полтавы. Они ѣхали черезъ Канаду въ Сѣверную Дакоту, въ недавно основанную колонію Бальфуртъ, которая является уже вторымъ русскимъ поселеніемъ въ этой мѣстности.
Дѣтскія головки, бѣлокурыя, русыя и черныя, во множествѣ выглядывали изъ оконъ вагоновъ. Дѣти были грязныя и оборванныя, нѣкоторыя прямо полуголыя. Они служили практическою иллюстраціей причинъ, которыя перегоняютъ европейскіе народы съ насиженныхъ гнѣздъ въ эти плодоносныя пустыни.
Черезъ четверть часа я шелъ по главной улицѣ, направляясь на другой конецъ города, гдѣ жили мои знакомые англичане. Это была аллея вдвое шире Невскаго проспекта, вымощенная асфальтомъ и обсаженная молодыми деревьями. Другой конецъ ея упирался въ рѣку Ассинибоинъ и переходилъ въ монументальный желѣзный мостъ, переброшенный въ предмѣстье на еще незастроенный пустырь. Виннипегъ — совсѣмъ новый городъ. Первые дома его построены 35 лѣтъ тому назадъ. Теперь въ немъ 50 тысячъ жителей. Онъ прекрасно вымощенъ, освѣщенъ электричествомъ и покрытъ цѣлою сѣтью электрическихъ трамваевъ. Двѣ главныя улицы застроены многоэтажными домами и бойкими магазинами. Въ Виннипегѣ четыре большихъ политическихъ газеты, изъ которыхъ одна — «Свободный голосъ Манитобы»[1] — сдѣлала бы честь даже Нью-Іорку съ его пресловутой «желтой» прессой, — и цѣлая серія низшихъ и среднихъ школъ. Минувшимъ лѣтомъ здѣсь была земледѣльческая и промышленная выставка, прошедшая необыкновенно удачно. Новыя торговыя и промышленныя предпріятія возникаютъ чуть не ежедневно, и заработки продолжаютъ оставаться чрезвычайно высокими. Чернорабочій на земляной работѣ или по переноскѣ тяжестей получаетъ 2 доллара въ день, плотникъ или слесарь — 4–5 долларовъ. Благосостояніе города все-таки зиждется преимущественно на торговлѣ хлѣбомъ и скотомъ, и жизненные продукты попрежнему очень дешевы, даже сравнительно съ восточной половиной Америки. Однимъ словомъ, это благодатное мѣсто, которое притягиваетъ къ себѣ не только переселенцевъ изъ-за океана, но также сотни молодыхъ людей изъ Восточной Канады и Соединенныхъ Штатовъ, приходящихъ на поиски наживы и быстрой карьеры.