— Прекрасная страна, — повторила учительница, — особенно для бѣдныхъ молодыхъ дѣвушекъ. Онѣ расцвѣтаютъ на глазахъ, какъ человѣческіе цвѣты…
— Американскіе дешевые цвѣты!.. — сказала госпожа Касевичъ съ интонаціей, заимствованной у мужа, и брезгливой гримасой.
На поблекшихъ щекахъ учительницы проступилъ легкій румянецъ.
— Мы всѣ не дорогія! — замѣтила она не безъ ѣдкости въ голосѣ. Она была сдержаннаго нрава, но не могла выносить спокойно, если нападали на ея любимое дѣло. — Знаете ли вы, сколько вечернихъ школъ въ Нью-Іоркѣ? Всѣ биткомъ набиты. Городъ даетъ учителей, книги, бумагу, перья, фортепіано для музыки, даже награды для усердныхъ ученицъ… Гдѣ въ Европѣ вы найдете что-нибудь подобное?..
— А мы вѣдь тоже люди! — сказала госпожа Косевичъ. — Чѣмъ мы виноваты, что наши запросы выше?
— У нихъ ничего не было тамъ, — настаивала учительница, — онѣ благодарны за каждую ласку. Онѣ рвутся сюда, какъ въ обѣтованную страну…
На улицѣ послышался однообразный шумъ легкихъ колесъ, и тотчасъ же прервался подъ самымъ окномъ. Слышно было, какъ кто-то возится съ велосипедомъ, стараясь его поднять на ступеньки крыльца. Черезъ минуту дверь широко открылась отъ внезапнаго толчка, и въ комнату вошелъ маленькій мальчикъ, катя передъ собой старый велосипедъ съ облинявшими колесами и потертой ручкой. Мальчикъ былъ очень малъ, а велосипедъ несоразмѣрно высокъ. Можно было только удивляться, какимъ образомъ этотъ круглый карапузъ умудряется взбираться на своего желѣзнаго Россинанта.
— Ты зачѣмъ забрался въ комнату съ колесомъ, разбойникъ? — спросилъ Спутниковъ, грозя пальцемъ новому гостю.
— А можетъ украдутъ! — съ важностью замѣтилъ мальчикъ. — Велосипедъ не мой!
Въ Америкѣ велосипеды необычайно дешевы, — подержанный велосипедъ можно купить за пять долларовъ. Поэтому даже деревенскіе мальчишки знакомы съ желѣзнымъ колесомъ почти такъ же хорошо, какъ съ коньками. Еврейскіе ребятишки Ноксвиля не составляли исключенія: всѣ мальчишки постарше имѣли «байкъ» и въ праздничные дни даже устраивали гонки съ призами, какъ въ настоящихъ городахъ.
— Вотъ онѣ идутъ! — воскликнулъ мальчикъ, раскрывая двери еще шире.
Двѣ молодыя дѣвушки поднялись на крыльцо и вошли въ комнату. Онѣ были бѣдно одѣты, и платье на нихъ было европейскаго, или даже русскаго покроя. Вся наружность ихъ обличала недавно пріѣхавшихъ эмигрантокъ. Въ складкахъ ихъ одежды какъ будто еще сохранился острый и свѣжій запахъ соленаго моря.
Онѣ составляли живую иллюстрацію къ словамъ старой учительницы о молодыхъ дѣвушкахъ изъ Европы.
Обѣ были приблизительно одинаковыхъ лѣтъ и очень красивы. Одна была повыше, съ румянцемъ во всю щеку и полными плечами, которыя рельефно выступали изъ-подъ легкой ситцевой кофточки.
Пышная бѣлокурая коса съ вплетеннымъ въ нее обрывкомъ голубой ленточки висѣла до пояса, голубые глаза смотрѣли весело и простодушно. Руки у нея были большія и загорѣлыя, но грубая кожа ея ладоней какъ-то удивительно шла къ ея здоровой, полной жизни фигурѣ. Она казалась созданной для спокойнаго и бодраго труда, и каждое ея движеніе было исполнено красивой и сильной граціи, которая создается десятками преемственныхъ поколѣній, преданныхъ полевымъ работамъ, на открытомъ воздухѣ, въ мирной деревенской обстановкѣ.
Другая дѣвушка была тоньше и стройнѣе. Ея коса была заплетена въ двѣ пряди и обвита вокругъ головы, какъ черный атласный вѣнецъ. Лицо ея имѣло особую матовую бѣлизну, какая бываетъ только у брюнетокъ. Щеки ея были блѣдны, но по временамъ, безъ всякой видимой причины, на нихъ загорался легкій розовый румянецъ, похожій на зарево отдаленнаго пожара и не говорившій о крѣпости здоровья. Когда она дышала, тонкія ноздри ея правильно очерченнаго носа слегка вздрагивали. Ея большіе каріе глаза были близоруки и постоянно щурились, какъ будто съ вѣчнымъ усиліемъ разсмотрѣть ускользающія подробности обстановки.
Обѣ онѣ держали въ рукахъ небольшія сумки съ самыми необходимыми дорожными вещами, которыхъ онѣ не рѣшились оставить вмѣстѣ съ другимъ багажомъ.
При видѣ такого множества незнакомыхъ людей дѣвушки остановились на порогѣ и стали смущенно оглядываться по сторонамъ. Все общество съ любопытствомъ смотрѣло на нихъ. Оба молодые человѣка даже вскочили съ мѣста и безсознательно стали обдергивать свое платье, какъ солдаты передъ смотромъ. Механикъ, впрочемъ, тотчасъ же опомнился и съ легкой улыбкой усѣлся обратно. Его короткая фуфайка была, кромѣ того, слишкомъ примитивна, чтобы поддаваться какому бы то ни было прихорашиванію, но Вихницкій остался стоять на ногахъ и глаза его не отрывались отъ бѣлокурой дѣвушки.