Ѳеня вдругъ всплеснула руками и чуть не разроняла посуды.
— Катюшка, сестричка! — вскрикнула она истерическимъ голосомъ, который совсѣмъ не шелъ къ ея короткой круглой фигурѣ.
Она обѣжала длинный столъ и хотѣла броситься сестрѣ на шею, но тотчасъ же отскочила назадъ и принялась наскоро вытирать свои мокрыя, засученныя по локоть руки передникомъ.
Гости тоже вскочили съ мѣстъ. Возбужденіе этой спокойной и сосредоточенной въ себѣ женщины неожиданно заразило ихъ, и они обступили новопріѣзжихъ широкимъ кругомъ.
— Откуда вы? прямо изъ Россіи? — спрашивали со всѣхъ сторонъ. — Какія новости?
Нѣкоторые задавали такіе вопросы, которые навѣрно не могли быть понятны этимъ простымъ, бѣдно одѣтымъ дѣвушкамъ.
Но Ѳеня не дала времени публикѣ продолжать разспросы; она схватила дѣвушку за плечи и оттащила ее въ свой уголъ.
— Говори, мамка здорова, братъ? — лихорадочно спрашивала она. — Пошто долго ѣхала? Какъ ты выросла, Катюшка!.. Охъ ты, Тверская губернія, — громко сказала она, отстраняя сестру отъ себя и всматриваясь въ ея лицо жаднымъ и внимательнымъ взглядомъ.
Она положила сестрѣ голову на плечо и вдругъ заплакала, въ голосъ, по-деревенски, на всю комнату. Эта бѣлокурая дѣвушка, которую она оставила подросткомъ и которая неожиданно успѣла развиться такъ пышно и красиво, дѣйствительно олицетворяла для нея родину, отъ которой она успѣла отвыкнуть и которую мало-по-малу стала забывать.
Дѣвушка положила на голову сестры свою большую красивую руку и слегка погладила ее по волосамъ.
— А земля есть? — спросила она низкимъ и пѣвучимъ голосомъ.
Мысли ея вращались вокругъ той же самой духовной оси, что и у ея сестры, и она сразу выставила впередъ главный стимулъ, который передвинулъ ихъ изъ Тверской губерніи въ штатъ Нью-Джерси.
Ѳеня тотчасъ же осушила свои слезы.
— Погоди спрашивать! — сказала она, улыбаясь. — Вотъ посмотри лучше, какой сынъ у меня!
Она вынула Тимошу изъ маленькой ручной телѣжки, которая собственно принадлежала Пуськѣ, но теперь была отдана въ его временное пользованіе, и протянула его сестрѣ. Дѣвушка взяла племянника на руки. Тимошка потянулся руками къ ея лицу, потомъ схватился за прядь мелкихъ красныхъ бусъ, обвивавшихъ ея шею, но тотчасъ же выпустилъ ее и радостно закудахталъ. Ему, очевидно, понравилась новая тетя.
— Мужъ на работу ушелъ, — говорила Ѳеня. — До вечера не придетъ. Въ лѣсу онъ робитъ, да и самъ въ родѣ лѣшаго.
Она представила себѣ огромную фигуру своего мужа и засмѣялась довольнымъ смѣхомъ. По невольной ассоціаціи идей она снова обвела взглядомъ молодую дѣвушку.
— Ишь ты какая, Господь съ тобой! — невольно сказала она. — Выровнялась, какъ молодая ясень!
Большая часть гостей незамѣтно перешла на ту же сторону комнаты, поближе къ сестрамъ, нисколько не думая о томъ, что разговоры ихъ не назначаются для постороннихъ слушателей.
Вихницкій остался стоять на мѣстѣ, но продолжалъ пристально глядѣть на молодую дѣвушку. Эта красавица, которая вышла изъ самыхъ нѣдръ русской деревни, казалась ему въ десять разъ больше, чѣмъ Ѳенѣ, живымъ олицетвореніемъ далекой и полузабытой родины. Это была Россія, рабочая и сельская, не та захудалая сѣрая страна, которая страдаетъ отъ ежегодныхъ голодовокъ, питается мякиной и мучится разстройствомъ жизни, не та Россія, которую можно высѣчь на законномъ основаніи, посадить въ холодную, сослать въ арестантскія роты, но другая, молодая, бодрая и прекрасная, которая стелется между шести морей, какъ океанъ спѣлой ржи, великая, сильная и свѣжая народность, которая вся въ будущемъ, и которая растетъ и тянется къ свѣту безчисленными фибрами своихъ безчисленныхъ побѣговъ, — та страна, въ которую вѣритъ каждое хорошее русское сердце и для которой живетъ и умираетъ чреда русскихъ поколѣній.
Дѣвушка съ черными волосами безпомощно осталась стоять у двери. Красныя пятна вспыхнули на ея щекахъ и тотчасъ же снова погасли. Публикатакъ заинтересовалась Катюшей, что на ея подругу никто не обратилъ вниманія. Учительница тоже была въ группѣ, окружавшей двухъ сестеръ, но черезъ минуту она вернулась назадъ, взяла другую дѣвушку за руку и подвела ее къ столу.
— Вы, должно быть, устали, — сказала она заботливымъ тономъ. — Выпейте чаю!
— Я привыкла! — отвѣтила дѣвушка, улыбаясь блѣдными губами, однако присѣла на стулъ и положила сумку на колѣни.