Глава XXV
– Вы были на палубе, мистер ван Вейден, – сказал на следующее утро за завтраком Вольф Ларсен. – Как погода?
– Довольно ясно, – ответил я, глядя на полосу солнечного света, проникавшую через открытый трап. – Свежий вест, который еще усилится, если верить предсказаниям Луи.
Капитан с довольным видом кивнул головой.
– Есть ли туман?
– Густая пелена на севере и на северо-западе.
Он снова кивнул, с еще более довольным видом.
– А как «Македония»?
– Не видно, – ответил я.
При этом сообщении лицо у него вытянулось, но я не мог понять, что именно могло так разочаровать его.
Но вскоре я узнал это. «Дым на горизонте!» – раздалось с палубы, и лицо его просветлело.
– Отлично! – воскликнул он и тотчас же встал из-за стола. Он поднялся на палубу и прошел на кубрик. Охотники первый раз завтракали в своей новой столовой.
Ни Мод Брюстер, ни я почти не дотронулись до еды и только тревожно переглядывались и прислушивались к голосу Вольфа Ларсена, проникавшему в каюту, через переборку. Говорил он долго, и конец его речи был встречен диким одобрительным ревом. Слов мы не могли разобрать, но было очевидно, что они произвели на охотников огромное впечатление.
По звукам с палубы я догадывался, что матросы были вызваны наверх и готовились спускать лодки. Мод Брюстер вышла вместе со мной на палубу, но я оставил ее на юте, откуда она могла видеть всю сцену, не участвуя в ней. По-видимому, и матросам сообщили, в чем дело, так как они работали с необыкновенным подъемом. Охотники гурьбой вывалились на палубу с дробовиками, патронташами и, что было уж совсем необычайно, с винтовками. Последние редко брались в лодки, так как котики, убитые с дальнего расстояния, всегда успевали потонуть, прежде чем лодка добиралась до них. Но в этот день при каждом охотнике была его винтовка и большой запас патронов. Я заметил, как они довольно ухмылялись, посматривая на дымок «Македонии», который поднимался все выше и выше, приближаясь к нам с западной стороны.
Все пять лодок были живо спущены за борт и так же, как накануне, веером рассеялись в северном направлении. Некоторое время я с любопытством наблюдал за ними, но не заметил в их поведении ничего особенного. Они спускали паруса, стреляли котиков, потом снова ставили паруса и продолжали свой путь. «Македония» повторила свой вчерашний маневр, спустив свои лодки впереди, поперек нашему курсу. Четырнадцать лодок требуют для охоты довольно обширного пространства, и пароход, обогнав нас и удаляясь к северо-востоку, спускал все новые лодки.
– Что вы затеваете? – спросил я Вольфа Ларсена, не в силах долее сдерживать свое любопытство.
– Вас это не касается, – грубо ответил он. – Вам этого и за тысячу лет не отгадать. Лучше помолитесь о попутном ветре для нас. Впрочем, я могу сказать и вам, – через минуту добавил он. – Я хочу угостить моего брата по его же рецепту. Короче, я сам хочу подложить ему свинью и испортить ему не один день, а весь конец сезона, если нам повезет.
– А если не повезет?
– Этого не может быть, – рассмеялся он, – нам должно повезти, а не то мы пропали.
Он стал на руль, а я пошел на бак, в свой лазарет, проведать обоих калек, Нильсона и Томаса Мэгриджа. Нильсон был в прекрасном настроении, так как его сломанная нога отлично срасталась. Но кок находился в черной меланхолии, и я искренно пожалел беднягу. Меня поражало, что он все еще жив и цепляется за жизнь. Тяжелые годы иссушили его тощее тело, но искорка жизни все еще ярко горела в нем.
– С искусственной ногой – теперь их делают хорошо – вы до конца своих дней сможете ковылять по палубам, – весело заверил я его.
Но он ответил мне серьезным и даже торжественным тоном:
– Я не знаю, о чем вы говорите, мистер ван Вейден. Я знаю только одно: я буду счастлив лишь тогда, когда увижу этого изверга мертвым. Ему не пережить меня. Он не имеет права жить. И он, как говорит Писание, умрет позорной смертью. А я добавлю: аминь и проклятие его душе!
Вернувшись на палубу, я увидел, что Вольф Ларсен правит одной рукой, а в другой держит морской бинокль, изучая расположение лодок и особенно следя за курсом «Македонии». Единственной переменой, которую я заметил, было то, что наши лодки повернули круто к ветру и уклонились немного к западу. Они шли не только на парусах, но и на веслах. Даже охотники гребли, и наша флотилия быстро приближалась к лодкам «Македонии». Дым парохода виднелся лишь смутным пятном на северо-восточном горизонте. Самого же судна не было видно. До сих пор мы подвигались вперед не спеша и даже два раза ложились в дрейф. Но теперь этому настал конец. Были поставлены все паруса, и Вольф Ларсен пустил «Призрак» полным ходом. Мы промчались мимо наших лодок и направились к ближайшей лодке неприятельской линии.