Выбрать главу
Но таукиты — Такие скоты — Наверно, успели набраться: То явятся, то растворятся…
«Вы, братья по полу, — кричу, — мужики! Ну что…» — тут мой голос сорвался. Я таукитянку схватил за грудки: «А ну, — говорю, — признавайся!..»
Она мне: «Уйди!» — Мол, мы впереди — Не хочем с мужчинами знаться, — А будем теперь почковаться!
Не помню, как поднял я свой звездолет, — Лечу в настроенье питейном: Земля ведь ушла лет на триста вперед По гнусной теорьи Эйнштейна!
Что, если и там, Как на Тау Кита, Ужасно повысилось знанье, — Что, если и там — почкованье?!

1966

ПРО ДИКОГО ВЕПРЯ

В королевстве, где все тихо и складно, Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь, Появился дикий вепрь огромадный — То ли буйвол, то ли бык, то ли тур.
Сам король страдал желудком и астмой, Только кашлем сильный страх наводил, — А тем временем зверюга ужасный Коих ел, а коих в лес волочил.
И король тотчас издал три декрета: «Зверя надо одолеть наконец! Вот кто отчается на это, на это, Тот принцессу поведет под венец».
А в отчаявшемся том государстве — Как войдешь, так прямо наискосок — В бесшабашной жил тоске и гусарстве Бывший лучший, но опальный стрелок.
На полу лежали люди и шкуры, Пели песни, пили мёды — и тут Протрубили во дворе трубадуры, Хвать стрелка — и во дворец волокут.
И король ему прокашлял: «Не буду Я читать тебе морали, юнец, — Но если завтра победишь чуду-юду, То принцессу поведешь под венец».
А стрелок: «Да это что за награда?! Мне бы — выкатить портвейну бадью!» Мол, принцессу мне и даром не надо, — Чуду-юду я и так победю!
А король: «Возьмешь принцессу — и точка! А не то тебя раз-два — и в тюрьму! Ведь это все же королевская дочка!..» А стрелок: «Ну хоть убей — не возьму!»
И пока король с им так препирался, Съел уже почти всех женщин и кур И возле самого дворца ошивался Этот самый то ли бык, то ли тур.
Делать нечего — портвейн он отспорил, — Чуду-юду уложил — и убег… Вот так принцессу с королем опозорил Бывший лучший, но опальный стрелок.

1966

* * *
При всякой погоде — Раз надо, так надо — Мы в море уходим Не на день, не на два.
А на суше — ромашка и клевер, А на суше — поля залило, — Но и птицы летят на Север, Если им надоест тепло.
Не заходим мы в порты — Раз надо, так надо, — Не увидишь Босфор ты, Не увидишь Канады.
Море бурное режет наш сейнер, И подчас без земли тяжело, — Но и птицы летят на Север, Если им надоест тепло.
По дому скучаешь — Не надо, не надо, — Зачем уплываешь Не на день, не на два!
Ведь на суше — ромашка и клевер, Ведь на суше — поля залило… Но и птицы летят на Север, Если им надоест тепло.

1966

* * *
Один музыкант объяснил мне пространно, Что будто гитара свой век отжила, — Заменят гитару электроорганы, Электророяль и электропила…
Гитара опять Не хочет молчать — Поет ночами лунными, Как в юность мою, Своими семью Серебряными струнами!..
Я слышал вчера — кто-то пел на бульваре: Был голос уверен, был голос красив, — Но кажется мне — надоело гитаре Звенеть под его залихватский мотив.
И все же опять Не хочет молчать — Поет ночами лунными, Как в юность мою, Своими семью Серебряными струнами!..
Электророяль мне, конечно, не пара — Другие появятся с песней другой, — Но кажется мне — не уйдем мы с гитарой В заслуженный и нежеланный покой.