Отец Сергея Николаевича тоже вырос в Новинках, но родился он в Москве, в особняке на Тверском бульваре, 25 (ныне здание Литературного института), окончил Тверскую гимназию и Аракчеевский кадетский корпус в Нижнем Новгороде, много путешествовал за границей. В имении же он поселился окончательно и жил безвыездно лишь когда женился на своей троюродной сестре М. А. Загряжской, с которой познакомился в доме на Тверском, принадлежавшем его бабушке, Анне Николаевне Козловой (урожденной Кротковой). Его купил для нее в 1834 году ее отец, Николай Николаевич Кротков, друг детства поэта Федора Глинки. Яркий эпизод их пребывания во дворце Екатерины II, когда они были пажами, Толстой описал в первой части повести.
Дом на Тверском бульваре, названный «Домом Герцена» (хотя Александр Иванович прожил в нем всего несколько месяцев в младенческом возрасте) в свое время был знаменит Свербеевскими пятницами, когда в нем собирался весь цвет литературной Москвы. В то время владелицей этого дома, часть которого арендовал Н. Д. Свербеев, и была А. Н. Козлова, прабабушка С. Н. Толстого, в гостях у которой часто бывал О. И. Сенковский (известный барон Брамбеус), а Карл Брюллов рисовал здесь акварель «Сенковский в доме Козловой» [120]; она часто принимала у себя А. В. Дружинина, автора знаменитой «Поленьки Сакс», отсюда вела переписку со знаменитым астрономом Фламмарионом, здесь Антон Рубинштейн «проигрывал» свои новые вещи, и в этом доме гостили близкие друзья прадеда С. Н. Толстого, Николая Николаевича — декабристы И. И. Пущин, С. П. Трубецкой, Н. М. Муравьев, И. Д. Якушкин, Ф. Н. Глинка и другие. [121]
Нетитулованная тверская ветвь Толстых, к которой принадлежал Сергей Николаевич, сравнительно мало известна, хотя она пересекалась со множеством известных дворянских фамилий — «Толстые и Кротковы, Загряжские, Лунины, снова Загряжские и Жеребцовы, Козловы, Матюнины, и опять и еще Загряжские» («Осужденный жить»). На протяжении столетий ее уважаемые представители были предводителями дворянства, сенаторами, имели генеральские чины и многочисленные награды. Ветвь начала формироваться самостоятельно во второй четверти XVIII века. В XVII веке Иван Петрович Толстой, их предок, был стольником и получил большие земли в Осташковском уезде, на озере Селигер; его сын был женат на Екатерине Алексеевне Загряжской («три века трижды Толстые женились на Загряжских»), Это тот самый Яков Иванович [122], что «вчерась во дворце удостоин был милости получить сию дулю (грушу. Прим. авт.)и гроздь из собственных ручек государыни нашей, ее величества Елизавет Петровны…» («Осужденный жить»). Именно он начал строить на Селигере большое и богатое имение Новые Ельцы.
Имение было майоратным и после смерти родителей должно было перейти к старшему в семье. Прадед С. Н. Толстого Николай Николаевич [123]был младшим братом, а старшим — знаменитый Яков Николаевич Толстой, друг молодости Пушкина (которому поэт посвятил два стихотворения), литератор, впоследствии тайный советник российского правительства в Париже. Но в связи с его сложной судьбой имение перешло среднему брату, Ивану Николаевичу Толстому, сенатору, ревизовавшему Сибирь в то время, когда там находились друзья братьев — декабристы. Историю о том, почему Иван и его младший брат Николай, офицеры-семеновцы, прошедшие войну 1812 года, не оказались с ними на Сенатской площади, рассказывал маленькому Сергею отец, читая главы «Семейной хроники», и потом тот повторит их в своей повести «Осужденный жить».
Прадед автора, Николай Николаевич, получив за женой Елизаветой Алексеевной Загряжской имение Новинки, которое досталось ей от прадеда Дмитрия Даниловича Загряжского, стольника царицы Прасковьи Федоровны, «за многие раны и увечья, полученные им в Азовском походе», построил здесь дом, руководствуясь воспоминаниями о большом толстовском родовом гнезде и образцами хозяйственных строений имения матери своей жены, Екатерины Афанасьевны Загряжской, урожденной Луниной, «Селихово Новоторжского уезда той же Тверской губернии с чудными громадными каменными службами, каменными сараями, амбарами с засеками и подъемными воротами… Имение Новинки было хотя и не так капитально, как Ельцы и Селихово, но, тем не менее, представляло из себя маленький городок». [124]Дед Сергея Николаевича — Алексей Николаевич Толстой [125]родился уже здесь.
Фраза, когда-то сказанная отцом: «Надо знать своих предков не для того, чтобы ими гордиться, а чтобы стать их достойными» («Осужденный жить») станет для Сергея Николаевича программной. Он не только увековечит их память, но восстановит разорванные страшным временем, в котором ему пришлось жить, генеалогические связи, объединив их в единую мощную историческую цепь, открыв тем самым огромный пласт русской культуры.
Систематизируя огромный семейный архив и знакомя мальчика не только с историей рода, но и с историей России, отец сумел вложить в его душу ответственность перед предками за свое Отечество и ее культурное богатство: «Это ведь даже не наше. Это общее, русское прошлое, то, которым Россия и впредь будет жить…» («Осужденный жить»)… «Шесть сундуков… таких, что в каждом из них, согнувшись, мог бы жить человек. Все они набиты плотно. Здесь столетняя переписка многих семейств. Документы и ценнейшие материалы о войне 12-го года, декабрьском бунте, подлинные, никому не известные. Дальше Севастополь, освобождение крестьян, Бакунин и Герцен, даже Карл Маркс, в его связях с Россией. Сюда, в кабинет отца, иногда проникали приезжие историографы и поражались… Письма Сенковского, Глинки, Листа и Рубинштейна… рисунки и письма Брюлловых, Боровиковского, Венецианова и Трубецкого. Письма Волконских и Вяземских…» («Осужденный жить»).
В такой атмосфере прошло детство Сергея Толстого, с удивительными рассказами отца о далеком прошлом и о совсем близком — своей жизни, конце XIX века. Недаром писатель ощущал свою принадлежность к прошлому веку, к которому относились по рождению его родители, братья и сестра: «Как сын своих отца с матерью, брат своих братьев, должен был я находиться в одном поколении, — время помещало меня в другое» («Осужденный жить»).
«Первоклассное для своей эпохи образование», полученное в свое время его отцом, и его твердая монархическая позиция, строго-религиозные взгляды — все это закладывало в мальчике те незыблемые основы, те вечные ценности, которые впоследствии так помогли ему.
Для своих детей Николай Алексеевич создал в имении «суворовский режим», поднимая их в «пять утра, заставляя обливаться холодной водой, ежедневно подолгу вместе с ним работать в саду и усердно учиться» («Осужденный жить»).
Последний, поздний ребенок в семье, Сергей Николаевич вобрал в себя и весь опыт воспитания старших детей (считалось, что его воспитание было более мягким и снисходительным), и уже созревший к этому времени литературный талант отца, хотя и ранние произведения Н. А. Толстого, в частности, сказка «Три сестры», была с восторгом принята и оценена Гиляровским, который, прочитав ее, написал и послал «Неизвестному» Толстому восторженное стихотворение, заканчивавшееся словами:
И брат отца, Сергей Алексеевич, который жил с ними в Новинках, был прекрасным поэтом [127], писал музыку на свои стихи, и сестре отца Мария (в замужестве Львова) имела литературный талант и впоследствии, живя за границей (уже после революции), оставила свои мемуары. Неудивительно, что, воспитываясь в такой семье, Сергей был не по годам развитым ребенком. Ему не было трех лет, когда он научился читать, в пять, желая сделать приятное отцу в день его рождения, выучил наизусть державинскую оду «Бог» (которую через много лет, в конце 40-х годов в литературно-философском эссе «О самом главном», поставит на вершину русской поэзии). В семь лет он сочинил уже первую пьесу «В волнах океана и пустыни» (см. Приложение к т. II), а в десять помогал отцу в работе над переводами «Гамлета», делая замечания такого свойства: «…заключение, сделанное архиепископом, чересчур христианское для общего тона эпохи Шекспира». Мальчик «настолько освоился с его последними работами» (отец «часто разговаривал со мной или с самим собой, не обращая внимания на мое присутствие, работая как бы „вслух“, чтобы сделать меня соучастником его труда»), что ему грозила опасность (а тогда это считали опасностью) «превращения в какого-то вундеркинда». «Но отец не видел в этом ничего угрожающего. Он считал, что всякая созревающая мысль созревает своевременно и не следует тормозить ее развитие, а только направлять и открывать при ее посредстве дорогу новым, еще более сложным и более глубоким» («Осужденный жить»).
121
В 1908 году, когда С. Н. Толстой родился, дом на Тверском еще принадлежал его бабушке Н. А. Толстой (урожденной Козловой), но был целиком сдан в аренду, а продан был, когда она умерла, в 1909 году.
122
Генерал-поручик лейб-гвардии, секунд-майор Преображенского полка, кавалер Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, Осташковский уездный предводитель дворянства.
123
Камер-паж, штабс-капитан лейб-гвардии Семеновского полка, статский советник, предводитель Тверского дворянства.
125
Участник Севастопольской компании, награжденной орденом Св. Анны третьей степени, золотой саблей «За храбрость», орденом Св. Владимира четвертой степени с мечами и чином ротмистра (капитан лейб-гренадерского Эриванского полка, в отставке майор, член правительства в Тверском губернском по крестьянским делам присутствии, почетный мировой судья Тверского уезда).