Франк Пятый. Все, что мы сделали, мы сделали ради наших детей.
Молчание.
Бёкман. У вас есть дети. И для меня дети — самое высокое, самое чистое, самое невинное. Я всегда тосковал по детям. Не по своим — мы, управляющие, вообще-то скептически настроены по отношению к собственной наследственной массе — по детям из приюта или что-то в этом роде. Я всю жизнь мечтал основать приют. Но теперь все позади.
Франк Пятый. Крик! Это же был крик.
Оттилия. Пойли Новичок со стариком Хеберлином в подвале.
Франк Пятый. Бедный Лукас Хеберлин, добрый Лукас Хеберлин…
Бёкман. Прощайте. Завтра вы увидите меня снова. В бухгалтерии. На своем посту. (Уходит направо.)
Франк Пятый. А еще говорят, что в мире бизнеса нет гигантов.
Берет книгу, начинает читать.
Оттилия. После Бёкмана останется два миллиона. Они достанутся нам.
Франк Пятый (кладет книгу на письменный стол). Оттилия! Бёкман — мой лучший друг.
Оттилия. Ты не хочешь взять его деньги?
Франк Пятый. Не для нас, для наших детей.
Франк снова принимается за чтение.
Оттилия. Ну так как?
Франк Пятый. Оттилия! Ты все время заставляешь страдать мою душу.
Сзади справа Пойли втаскивает гроб и исчезает с ним спереди справа.
В кабинете дирекции Оттилия садится рядом с Франком на канапе, сжимая его руку.
Оттилия.
Авансцена пуста. Слева Герберт втаскивает гроб на середину просцениума, взламывает его с помощью лома.
Герберт. Это не папочка.
Франциска втаскивает второй гроб.
Герберт взламывает и его.
Герберт. Тоже не папочка.
Франциска. Я сразу смекнула: похороны-то дутые.
Герберт. К счастью, мы нашли папочкины мемуары.
Франциска. Типичный случай: он хочет утаить от нас свой банк, а вот дневник он, видите ли, должен вести.
Герберт. Самое время взять лавочку в свои руки.
Франциска. Самое время дать старикам пинка под зад.
Танец меж гробами.
Герберт.
Франциска.
Герберт. Их преступлением было не то, что они скрыли от нас банк…
Франциска. О прекрасных семейных денечках на Боденском озере я вспоминаю с удовольствием.
Герберт. Их преступлением было решение ликвидировать банк вместо того, чтобы повести дело по-новому.
Франциска. Честность — вопрос не духовной жизни, а организации.
Герберт. Чтоб ее блюсти, требуется значительно большая беспощадность, чем для свершения дурных дел.
Франциска. Только настоящие мерзавцы в состоянии творить добро.