Оттилия. Старый болтун.
Молчание.
Франк Пятый. Оттилия!
Оттилия. Что, Готфрид?
Франк Пятый. Я постоянно думаю о Франциске, о нашей дочурке. Все время!
Оттилия. А я о Герберте, о нашем сыне.
Франк Пятый. Ты еще помнишь, как она сделала первый шаг, держась за мою руку, а потом еще один?
Оттилия. А ты помнишь, как у него была дифтерия и врачи уже лишили нас всякой надежды? Но я его выходила, Готфрид, я его выходила.
Франк Пятый. Одно я знаю, Оттилия, одно я знаю твердо: Франциска осталась хорошей девочкой. Мужчина, который однажды возьмет ее в жены, будет счастлив.
Оттилия. Мой сын Герберт. Славный парень. Надеюсь, он не слишком много курит.
Франк Пятый. Гийом, рассчитай. (Расплачивается.)
Оттилия. Куда теперь?
Франк Пятый. Не знаю. У нас нет ни копейки.
Оттилия. Почти что так.
Франк Пятый. Пора залегать на дно.
Оттилия. Пора.
Тот Самый.
Ступают вниз… Витает над ними алкоголь, —
Бормочет он из Гёте; в глазах у нее — боль.
Низложен Пятый Франк! О мир, замри
Хотя б на миг в молчании и скорби!
Он был пройдоха, право, но за ним
Придут такие негодяи вскоре…
О! первые уже спешат сюда!
Ширма распахивается.
Кабинет дирекции с портретами предков от Франка Первого до Франка Пятого.
На софе Герберт, Франциска, Пойли Новичок.
Тот Самый.
Позвольте же представить, господа,
Вам новую дирекцию…
Шестого Франка поприветствуем. Он — нынче власть!
Так как стал прежний нерентабельным бардак.
Убийства отменяются! Теперь: процент — учет — доход.
Лишь честность нас действительно к злой цели приведет.
Ну вот! Конец нашей истории. Но я не кончил слова! —
Пока делишками кишит наш мир, всегда, — опять и снова
Меня к вам вытолкнет на свет — вселенский торг.
Теперь мне время пол мести и обивать порог…
Но завтра же ваш счет подделаю,
И еще в нынешнем финансовом году
Вы Того Самого, меня, в моем, том самом, кресле
Узрите. Я воскресну! Как — видите? — воскресли
Все те, кого злой банк послал гореть в аду.
Все участники спектакля выходят на сцену и идут к рампе.
Тот Самый.
А потом, друзья, настанет
Снова время палачей
Для таких, как мы, кто вздумал быть самих себя ловчей,
Кто б, убийственно-логичный, ни вступил во власти дрянь.
Глянь налево! Глянь направо! Да куда угодно глянь!
Подставляй страну и даты…
Персонаж найдешь всегда ты.
И тогда затянет песню вновь с припевом подзабытым
Тот, кто был собой доволен, и всевластным здесь, и сытым.
Все.
На свете вещицы прекраснее нету!
Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!
Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;
Рванешься на волю, а сам — взаперти.
ПРИМЕЧАНИЕ
В новую редакцию «Франка Пятого» я включил финал первой постановки 1958 года; более человечный финал показался мне предпочтительней более жестокого. Песню «Подонок стильный» я сохранил в память о Терезе Гизе; она записана на пластинке Немецкого граммофонного общества (Литературный архив 140012) и библиотеки Гелиодор (Стерео 2671 011).
С драматургической точки зрения это не обязательно, чего не скажешь о песне «Положение», которую Гизе — игравшая на премьере Оттилию — исполняет на той же пластинке.
Финальный хор
из редакции 1960 года
Кровь горяча, но честность холодом ранит.
Зимою потянуло, стужей и туманом,
Необходимость, как и камень, не перешибить,
И по закону цифра стала капитаном.
Ледовая эпоха на дворе. Рой глетчеров несется
На человечество, что ввысь уже не рвется,
Манил нас прежде, вопрошая, дух,
А нынче мы застыли в праздности услуг,
Мы кары избежали и всевышнего суда,
А справедливость не оплатишь никогда.[13]